Я прокладывал себе путь до поселка парализатором, попутно размышляя о предстоящей встрече. На моем опыте эта планета первая не подвергавшаяся терраформированию. Девственная планета для отвергнутого спеца.
Мне не рекомендовали устраивать представление из первого контакта, на чем, собственно, и погорел в прошлый раз. Здесь провалиться с треском хотелось, – тогда Ушлёпкин точно выпрет взашей. Выбраться из «выездной ярмарки» в первые недели на бирже труда считалось за подвиг.
Я выскочил на поляну, где в закатном солнце показалась группа туземцев, и замер, разглядывая их. За два метра ростом стройные и поджарые, в свободных ярких одеждах. Ясно, попал по адресу. Мужчины наголо выбриты, женщины с гладко зачёсанными волосами. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, пока один из них не выступил вперед, показывая ладони. Я скопировал его жест, затем галантно поклонился.
И началось. Верно, туземцы решили разом продемонстрировать все свои умения: главный принялся задирать ноги и вертеться волчком, двое по краям принялись выделывать кульбиты и сальто, почище любых гимнастов, а трое девушек в центре порхали, надолго зависая в воздухе, точно пташки колибри. Ошарашенный, я смотрел во все глаза. Внедрённый в мой комбинезон переводчик пребывал в прострации, настырно шепча на ухо: «Звон, звон, звон»… Звон действительно был, приятный, мелодичный, исходящий будто бы отовсюду. Аборигены замерли после того, как их предводитель, с кошачьей грацией приземлившись после двойного сальто, выразительно приложил к губам указательный палец. Перезвон прекратился, словно унесённый порывом ветра.
Я пожал плечами. Представляться, пока переводчик не распознает язык, смысла не имело. Акробаты переглянулись, синхронно пожали плечами и широко заулыбались. Подражали как дети. Я потянулся к карманчику сумки с зеркальцами, выудил одно и пустил солнечного зайчика по группе. И тут же дёрнулся в сторону. Из раздвинувшихся кустов выпорхнула ещё одна девушка в алом одеянии, сделавшая несколько ошеломляющих па, прежде чем передать мне в руки зеркальце – точную копию моего, даже инвентарный номер имелся. Ну конечно, о предшественнике я не подумал.
Наблюдая, как я с растерянным видом верчу в руках зеркальца, девушка бесшумно рассмеялась, вслед за ней схватились за животы её сородичи. Они обступили меня, дружелюбно хлопали по плечам, тянули руки для рукопожатия и показывали мишуру: бусы, браслеты и брелоки – весь набор из моей сумки – и поочерёдно закатывались, не производя и единого звука. Стройные жилистые тела, красивые молодые лица. Они гримасничали, точно цирковые клоуны, которых ещё недавно так настойчиво заказывали Еве.
По спине пробежал холодок. Я невольно хлопнул себя по уху, проверяя, что не оглох. Аборигены дружно закивали и, давая мне отдышаться, отошли, выстроившись в прежнюю фигуру. Только алая девушка осталась стоять в стороне. Всё, пора знакомиться:
– Никита, – громко сказал я, тыча пальцем себе в грудь. И выразительно посмотрел на неё. – Ты?
Девушка покачала головой и показала себе на горло.
– Не можешь говорить? – Она кивнула. – Но слышишь и понимаешь? – Новый кивок, за которым последовала череда изящных прыжков на высоте около полуметра над травой. Я очнулся, когда она присела в глубоком реверансе. Земные балерины позеленели бы сейчас от зависти.
– Звон, звон, звон, – вновь запричитал переводчик. Я вырубил бесполезный прибор и растянул между ладонями голографию Виктора Кроведа, первопроходца-перебежчика.
– Мне нужно его увидеть, – медленно проговорил я. – Он здесь?
Группа растворилась в высоких кустах, прихватив с собой и мою поклажу, – все, кроме алой. Девушка кивнула и, сделав приглашающий жест, легко поплыла над утоптанной тропинкой. Мерила воздух шпагатами, лишь изредка касаясь земли.
Я двинулся следом, стараясь не упускать из виду мелькавшее впереди яркое одеяние. Плёлся за девушкой, словно гусеница за бабочкой, хотя сразу перешел на спринтерский бег. Заметив, как сильно я отстал, невесомая сильфида замедлилась и стала дожидаться меня, останавливаясь после каждой серии длинных прыжков. Не раз жестами предлагала устроиться на отдых.
Но гордость взыграла. Пот заливал глаза, дыхание сбивалось, а я нёсся вперёд, подхлестывая себя отборной руганью на позабытый спортзал. Меня взбесила показная заботливость девицы, милое румяное личико без тени усталости, еще больше – прежняя начальница, само идиотское задание, но особенно сильно вот эта ровная тропинка, никак не желающая заканчиваться.