Пляшущие стволы деревьев, беззвучно смеялись надо мной. Злость понемногу отступила. Я больше не видел девушки, различая впереди лишь алое пятно. Ноги под собой перестал чувствовать, да и дышать, кажется, тоже. Боль сменилась чувством эйфории, будто с каждым шагом рвались прежние связи, прочно удерживающие меня в рамках традиций и правил, я заново родился и никому ничего не должен. Бегу себе по тропинке, преследуя алую девушку, позабыв обо всем, обо всех. О печалях и радостях. О Викторе…
Я вдруг понял, что возникшее впереди лицо первопроходца вовсе не мираж, и попытался остановиться. Куда там, ноги протащили меня еще несколько метров, а затем подломились. Я плашмя рухнул на землю. Боль захлестнула багровой волной и утащила в никуда. Когда я очнулся, обнаружил странное…
Голова моя покоилась на мягкой шерстяной подушке, а рядом, у изголовья, сидел Кровед, точь в точь такой, как на фото пятидесятилетней давности: смоляные волосы, широкие скулы, узкие карие глаза, вокруг которых едва наметились лапки морщинок, словно ему и сейчас было немного за тридцать. Вот только костюм другой – серые шаровары и бледно-зеленая свободная рубашка, оттеняющая смуглое лицо.
Мы находились в просторной комнате с узкой дверью, чьи стены, сложенные из массивных брёвен, украшали стершиеся от времени рисунки. В окна сочился только зачинавшийся рассвет. Легкий ветерок, залетая внутрь, гудел, позванивая хрустальной прохладой.
Надолго же меня вырубило.
Я повернулся на бок, тело ныло, точно мешки с песком таскал. Ага, гравитация пониженная…
– Трехпрограммные зеркальца: фас, профиль, затылок; стереобусы с набором из двух тысяч мелодий, голографические сережки, – железом по стеклу вклинился в блаженную тишь скрипучий голос. Предшественник с брезгливым видом копался в моей сумке. – Ничего не переменилось, тот же хлам, небось, из тех же запасов, когда ж они у ЦТП кончатся только…. А-а-а, очнулся, стервец! – лицо Виктора сморщилось, пальцы рук забавно растопырились, задрожали и неожиданно сложились кукишами.
– Я?
– А кто ж ещё, – Кровед резко поднялся, повернулся вокруг себя на цыпочках, всплеснул руками и вновь показал мне фиги. Я чуть было не прыснул, но из глаз визави выстрелили молнии, шутить он явно не собирался. – Тебя не научили, что к визиту готовиться надо? Даром мой доклад о слабом иммунитете туземцев в архиве прохлаждается? Хоть бы предупредили, что дилетанта отправляют, я б меры принял… – его лицо вновь исказилось, став жуткой маской князя Эммы. – Летуна уже не вернёшь. Умер вчера Летун. Ты понял? Умер! Кто знает, чем ты его заразил. А за ним и другие последуют, с которыми ты контакт устанавливал. Жри теперь без масла свой контакт!
Заражение? Этого ещё не хватало. Виктор замер и продолжил сверлить меня взглядом, ожидая, пока да меня дойдёт смысл сказанного. От жуткого известия я подхватился, но сразу сел – ноги не держали. Кровед недобро усмехнулся.
– Погодите, – заторопился я. – Как же так? Я всю информацию по планете вчера переворошил. Не было там вашего доклада, клянусь! – из горла вырвался стон. При таких раскладах мое нынешнее понижение покажется раем. Без разбирательств сошлют кочегаром на транспортный звездолет, или выкинут из Центра с волчьим билетом, и устроиться я смогу разве что помощником робота-уборщика – чистить ведерки, пока тот жалуется на судьбу или просматривает порнографические микросхемы.
– И куда же девался доклад? – Виктор таращился на меня во все глаза.
Неужели пропустил, не заметил? Быть того не может. Я хоть и был вчера немного не в себе, но прохлопать такую информацию не мог.
– В архиве его нет. Можем хоть сейчас запросить Землю, – заявил я, стараясь не глядеть на Виктора.
– Землю? Успеешь ещё в землю, – в голосе Кроведа впервые проскользнула ирония. Он успокаивался. Я вздохнул с облегчением. И то хорошо. Поначалу так размахался, думал, прибьет бусами. – Потеряли документ, значит, или затесался куда. Ну да, какое им дело до затрапезной планеты, с которой и шерсти клок не взять, – пробурчал он, но как-то без прежнего энтузиазма. – В здешних условиях любая мелочь может вызвать эпидемию. А туземцев наперечет. Наперечёт, понимаешь? – он выразительно покрутил пальцем у виска. Хоть что-то земное и понятное, остальные телодвижения бывшего связиста вместе с жутковатой мимикой, напомнившей встречу с аборигенами, я воспринимал с трудом.