Виктор стал малость того за годы одинокого молчания на заброшенной планете? Хотя не факт, что все остальные немы. Я осторожно озвучил вопрос.
– Все, – хрипло подтвердил Виктор, раскинув руки, будто пытался объять планету. – Немые, но не глухие. Голоса нет, давняя мутация. Вот так и общаются… жесты и танец – их язык. А ты, небось, решил, что я помешался?
– Была такая мысль, – протянул я, пока кусочки мозаики в голове становились на свои места. – А девушка, та, что показывала мне дорогу, она заболела?
– Пока нет, – отмахнулся Виктор, – не об этом сейчас. Сейчас надо думать, как разрулить ситуацию. Тебя я изолировал. Выживут, значит пронесло. – Он сел на прежнее место, и пощёлкал пальцами, точно раздумывал, что сказать. – Летун – глубокий старик, – добавил после долгой паузы, старательно пряча взгляд, даже мимика странная с лица слетела.
– Что значит, старик? Там все молодые были.
– А вот об этом я на Землю не докладывал и тебе не советую, – сиплый голос Виктора сошел до шепота. – Не надо им знать, что тут не стареют в нашем понимании. Да хоть на меня посмотри… как тебя там?
– Никита.
– Угу. Живут здесь в полном расцвете до самых последних дней, а потом кряк – и все. Если бы в ЦТП узнали, перепахали здесь все, и каждый метр распродали подороже – желающих найдётся красоту сохранять. А что колонии конец, это им до фонаря. Местных вообще изгонят при таком раскладе, как пить дать. А они ж как дети. Всему верят, всех с почестями принимают. Да им святой на шею сядет. Поработай кулачком, я кровь возьму. – И добавил себе под нос. – Действительно, что ли, доклад не читали? Я давно отправил. Хворей тут никаких, а вот с рождаемостью беда, численность местных едва держится на тысяче с кепкой. Ну скажи, куда им отсюда? Кстати, тебя ведь с этой целью послали, да? Балет собрать на очередной юбилей нашего славного Центра? Как и меня в свое время. – Шприц вошел в вену, напился крови и выбрался, беспокойно попискивая. Я нервно следил за миганием огоньков, пока они не потухли. Виктор чертыхнулся. Поднялся, помахал руками, указывая то на себя, то куда-то в пространство. Потом спохватился.
– Аккумулятор сдох, пойду, заряжу и проверю как что. Дела сделаю. Да ты не волнуйся, я скоро… Еды привезу, тебе на этом острове минимум неделю сидеть, так что о связи с Землёй пока и речи быть не может.
– Нет, мне надо отчитаться в течение трех дней после прибытия. Архив запросить на наличие доклада… – хотя, кто будет проверять, что информация об иммунитете туземцев 224-бис отсутствует – всё свалят на нерадивого работника. То есть на меня.
– Да плюнь, – Кровед скривился в улыбке, дружески похлопал по плечу. Я отчего-то едва сдержался, чтобы не увернуться. – Отлеживайся, пока можно. Кто виноват, что твоё начальство головой не думает. – Пальцы первопроходца щелкнули, он развернулся и направился к двери.
– А что с выжившими, они тоже здесь? – я посмотрел в окно, заметил неподалёку какие-то постройки, сощурился, приглядываясь: невзрачные, облупившиеся домишки, всюду запустение, будто туземцы не убираются вовсе – только танцуют.
– В карантине, как и ты. Не здесь – возле общины, за ними я тоже присматриваю. Тебя сослали на остров Забвения. Поселок здесь нежилой…
– Я вижу.
– …заброшенный. Сейчас сюда приходят принести дары безвременно ушедшим сородичам. Так что можешь гулять по всему острову, – лицо его снова отобразило некую гримасу, которую я не понял. Виктор развернулся на пятках и был таков, только дверь жалобно скрипнула.
Я зарылся лицом в подушку, пытаясь разобраться в сонме невесёлых мыслей, проворочался так минут десять – не помогло. Заставил себя подняться и добрел до выхода. Дверь подалась от легкого толчка, стиснув зубы, я перешагнул высокий порог и оказался на крыльце.
Домишко, предоставленный в мое распоряжение, стоял особняком, серый, неприглядный, как и прочие срубы, заросшие высокой травой, сгрудившиеся метрах в тридцати-сорока выше по дорожке, вокруг широкой площадки, посыпанной мелким морским песком, точно цирковая арена. В садах виднелись гнущиеся под плодами ветви деревьев. Груши в основном, приглядевшись, я заметил ещё дичку сливы и персики. Пустой желудок взвыл. Я двинулся дальше, стараясь не обращать внимания на занывшие ноги. Сам дурак, никто не заставлял кроссы давать. Гордый представитель человечества выискался. Выставился – терпи, если бы только в этом проблема была. А так, остаётся только надеяться, что никто из аборигенов больше не умрёт от моих показательных выступлений.