— Идемте прямо к столу. Дома все готово, — Михаил Иванович обернулся к сошедшему на берег Геку. — Спасибо, Фридольф, что доставил дорогих гостей. Как управишься, шагай скорее ко мне обедать. Будем ждать!
За столом Янковский с увлечением расспрашивал о работе в заливе Стрелок:
— Ну, как, удалось добыть тигра и оленей? Я припас для ваших коллекций очень красивые рога с черепом.
— Спасибо, не откажемся, хотя мы и добыли пару средних экземпляров. С тигром, конечно, было куда труднее. Ведь мы с паном Виктором не такие отменные стрелки, как вы. И, честно говоря, не рисковали выслеживать этого страшного хищника, хотя он дерзко бродил вокруг нашей фанзы очень долго. Но нам неожиданно повезло: туземец-охотник научил настораживать самострел возле туши задавленного оленя. Мы все наладили правильно, но первого лишь ранили: тигр вырвал зубами вонзившуюся в лопатку стрелу и ушел как ни в чем не бывало.
— Вот дьявол, ну и зверь! Нужно было догонять по следу.
— Не рискнули. Раненный, он, говорят, обязательно устраивает засаду. Вот где пожалели, что нет с нами вас.
— Спасибо за комплимент. А что же дальше?
— Дальше меня осенила мысль воспользоваться методом дикарей, о котором я читал: действовать отравленной стрелой. Я начинил наконечник стрелы стрихнином и следующий тигр был наш!
Летом 1875 года Дыбовский с другом побывал на Аскольде еще несколько раз. Михаил Иванович встречал их как братьев, помогал, чем мог. В последний приезд доктор сказал, что осенью решил вернуться на Байкал, продолжить незавершенные исследования. В будущем мечтает организовать экспедицию на Камчатку.
И они вновь расстались на несколько лет.
— В делах и заботах незаметно промелькнул год, другой, третий. Обстановка на острове за это время заметно изменилась. При поддержке служащих и всех истинных любителей природы Янковский и Бабих организовали аскольдинское охотничье общество, выработали устав, которому теперь подчинялись все. Устав ввел запрет на отстрел оленух, строго ограничил сроки охоты на все виды дичи. В первую же зиму они истребили хищников, а весной отловили на материке и выпустили на острове фазанов. Выбравшись из клеток, пленники сначала боязливо озирались, а потом один за другим стремглав мчались в кусты.
Крутые склоны сопок, на которых не задерживался подолгу снег, богатые орехом и ягодой леса и кустарники пришлись новоселам по душе. Не встретив своих злейших врагов — лисиц и диких котов, они начали необыкновенно быстро размножаться. И хотя на следующую осень на фазанов уже открыли охоту, выводков становилось все больше. Осенью и зимой длиннохвостые, разрисованные всеми оттенками радуги петухи в окружении серо-палевых рябых курочек храбро разгуливали по полям и огородам, а весной, взобравшись на высокий пень или камень, оглушали окрестности хриплым победным возгласом — «кок-ко-ко!»
Олени каким-то шестым чувством тоже уловили перемены. Выбралась из неприступных обрывов старая матка, расставила уши, огляделась, понюхала воздух — все спокойно. Свистнула — и потянулись за ней боязливые оленухи и молодежь. Последними осторожно вышли рогачи. Вскоре, к общему удивлению, олени запестрели рядом с пасущимися на зеленом лугу коровами и лошадьми.
Все свободное от работы время Михаил Иванович отдавал изучению острова и сбору коллекций. Предсказания Дыбовского оправдались: Аскольд действительно оказался интереснейшим оазисом среди океана. Он служил естественной станцией для массы перелетных бабочек и птиц, вокруг его скалистых берегов водилось множество морского зверя: нерпы, ларги, лахатки и — красы северо-восточных морей морских львов-сивучей. Спрятавшись в расселинах скал южной гряды острова, Михаил Иванович подолгу наблюдал жизнь этих огромных ушастых тюленей.
Старые, до тонны весом, вожаки приводили сюда свои гаремы — полтора, два десятка самок и молодежи. Они поразительно ловко взбирались на площадки отвесных скал, укладываясь греться на солнце, Когда же поднимался южак и волны, разбиваясь о рифы, начинали орошать сивучей каскадом сверкающих брызг, они приподнимались на передних ластах и, задрав к небу усатые морды, принимались оглушительно реветь. Объединенный их хор под аккомпанемент морского прибоя был слышен в тихое утро на расстоянии нескольких миль!
Но вот, чем-то потревоженные, сивучи вдруг прыгали со скал обратно в море, а вынырнув, застывали на поверхности, наблюдая за берегом. Потом затевали игры вперегонки, развивая поразительную скорость, а нырнув, смаху выскакивали из воды, успевая перевернуться в воздухе, и вновь падали в море головой вниз. Наконец, угомонившись, громко фыркая и перекликаясь на самых низких басовых нотах, всей стаей отправлялись на прогулку вокруг всего острова.