ПОЛУОСТРОВ
Из-за свинцово-серого предрассветного моря сверкнул ослепительный луч, а следом, как огромный оранжевый апельсин, вынырнуло горячее солнце. И тотчас же клочья ночного тумана поплыли в голубую высь, осветились умытые росой по-весеннему ярко-зеленые сопки, пустынный берег Славянского залива. А на нем — одинокий всадник.
Он придержал коня, осмотрелся и по привычке долго путешествующих в одиночество вслух поделился своими впечатлениями:
— Ну, горбунок, кажется, мы добрались. Это тот самый полуостров, что так приглянулся нам с моря. Давай-ка, брат, поднимемся сейчас на эту сопку, оттуда все будет, как на карте! — Подобрал покороче повод и энергично пришпорил своего маленького коня.
Низкорослая буланая лошадка, обмахиваясь давно не стриженым хвостом, ходко пробиралась сквозь прибрежные заросли. Сопя и похрапывая, зигзагами взобралась на вершину горы и остановилась, тяжело поводя боками. Всадник спрыгнул с седла, поправил за спиной короткий карабин и поднес к глазам сильный полевой бинокль.
Горы, долины, море с островами — все вдруг двинулось навстречу, приблизилось, стало ясным и четким. И он, сдерживая дыхание, с восторгом долго рассматривал открывшуюся панораму.
Точно крепко сжатый кулак, врезался в море большой гористый полуостров. Его округлые сопки сбегали к подножью мягкими зелеными террасами, изрезанные мысами и бухтами берега то обрывались скалистыми утесами, то змеились золотистыми песчаными пляжами. И подобно ожившим морщинам на лбу великана океан размеренно катил к этим берегам бесконечные ряды длинных воли. Разбиваясь, они беспрестанно вспыхивали белой лептой прибоя.
Михаил Иванович оторвался от окуляров и удовлетворенно вздохнул. Легкий ветер нес запахи раннего лета, в синем небе медленно плыли легкие облака. А впереди, сверкая в утренних лучах, распахнулось Японское море с изумрудными вблизи и сизыми на горизонте островами.
Обернулся — и ему открылся вид на материк. За голубой лагуной тянулась равнина, упиравшаяся в нагромождение гор, раскрашенных темными и светлыми пятнами — характерный пейзаж смешанной Уссурийской тайги. А вдалеке, на северо-западе, в мареве тянулась гряда вершин — Синий хребет, граница с неведомой и таинственной страной Маньчжурией.
Янковский опустил бинокль и осмотрелся. Повсюду бросались в глаза следы недавних пожаров: чьей-то злой рукой пущенный огонь уничтожил почти весь лес. Только кое-где уцелели небольшие рощи да одиноко стояли черные от ожогов вековые, липы. Однако рядом уже поднималась молодая поросль.
Он путешествовал много дней и ночей. Вначале на тупоносой парусной шаланде обследовал острова и побережье Южного Приморья до границы с Кореей, а теперь возвращался верхом, осматривая отмеченные с борта берега.
Откидываясь в седле и осаживая на крутых склонах своего горбунка, съехал к морю и двинулся вдоль девственного пляжа — еще никто не грелся и не загорал здесь после праздного купания. По мелкому песку, часто семеня ножками, перебегали стайки шустрых куличков. Неторопливо переваливаясь с боку на бок, прогуливались утки и чайки, совсем не страшащиеся человека. Вокруг лежали свежие и подсыхающие, издающие запах йода, водоросли, выброшенные в шторм морские ежи, звезды. Но сейчас спокойная в бухте утренняя волна только лениво лизала берег.
В конце пляжа путь преградила впадающая в море речушка, и Михаил решил напоить коня. Но странно: лошадь только чмокнула губами прозрачную струю, вдруг подняла голову, — потянула носом, всхрапнула и, звякнув уздечкой, зашагала прямо по воде к самому устью. И здесь, фыркнув, стала звучно, с наслаждением втягивать полусоленую воду…
И лошадника невольно осенила мысль: «Вот что значит море! Мало того, что здесь на берегу почти незаметно мошки, комаров, слепней, — оно способно заменить и солончаки, которыми так дорожат коннозаводчики Забайкалья!..»
Напившись, лошадь перебрела речушку, и они взобрались на скалистый мыс. С высоты, сквозь зеленую толщу морской воды, хорошо просматривалось дно. Между колеблющимися водорослями медленно бродили темные косяки рыб. Под скалами, среди валунов, мерцали устрицы и мидии, важно копошились большие крабы. Янковский с трудом оторвался от созерцания этого таинственного подводного царства — пора было ехать дальше.
Теперь путь лежал в восточную часть полуострова. Сначала лошадка бежала лугом вдоль поросшего ольховником берега речки, потом пошла на пологий длинный подъем. Начинало припекать. Копь шел легкой рысцой, оставляя змеившуюся стежку смятой травы, опрокинутых ландышей, «кукушкиных башмачков», первых оранжевых лилий. Воздух был насыщен их пряными запахами.