Это не вода! Отрава! Сок белого дерева Мойри, растущего на вершинах горы Туманов. Терпкий, прекрасно утоляющий жажду. Коварный, словно ядовитая змея. Не смертельный, но лишающий демона сил.
С криком негодования, я швырнула кружку обратно.
В тот же момент поднос с едой исчез и окошечко захлопнулось.
— Проваливай в Бездну! — прокричала я, дрожа от ярости. Подумать только, они предлагают мне добровольно пить эту отраву! Чтобы лишить себя сил!
Слабый узник — удобный узник.
Не дождутся!
Время шло, и жажда становилась все невыносимее. Все мысли были только о глотке воды. От заключения я сходила с ума, зверем бросаясь на стены. Собственно бессилие убивало. Хотелось кричать в голос, требовать, чтобы отпустили, умолять.
Я и кричала, срывая голос. Царапала когтями стены, срывая ногти. Умоляла.
В ответ снова была тишина. Темнота доводила до исступления. Даже для демона выдержать кромешный мрак оказалось не по силам. Мне мерещилось, будто кроме меня в камере кто-то есть — огромный слизень, тянущий свои щупальца, пауки размером с боевого коня Д”хармы.
Темнота душила.
Спустя долгое время снова раздались шаги, и снова открылось окошечко. Я тут же приникла к нему, жадно всматриваясь. В дрожащем свете факела, видела ноги, затянутые в серые кожаные брюки, потертые голенища тяжелых сапог. Смотрела жадно, наслаждаясь тем, что просто могу видеть.
Мне опять подсунули поднос с кружкой и миской.
В этот раз я не торопясь взяла кружку и осторожно принюхалась. Опять сок Мойри!
— Я не собираюсь пить эту дрянь! Принеси мне воды!
И снова поднос забрали, окошко захлопнулось, и свет в полосочке под дверью начал меркнуть.
— Сукин сын, — сорвалась я, — принеси мне воды! Вернись немедленно!
Шаги затихли, и камера снова погрузилась в кромешную тьму.
Так повторялось еще не единожды. Пока я окончательно не обессилила и не начала сходить с ума от жажды.
И когда в очередной раз молчаливый надсмотрщик принес отраву, я ее взяла. Обхватила кружку дрожащими руками и сделала несколько жадных глотков. Остановилась, пытаясь сдержаться, превозмочь свою слабость. Но жажда была слишком сильна. Поэтому выпила все, до дна, слизав последнюю каплю с края.
Охранник терпеливо стоял на месте, позволяя наслаждаться бледным светом. Я взяла миску и, морщась от гадкого вкуса, съела все до последней ложки. После чего вернула ее на поднос и ушла к матрацу. Легла на него, свернувшись калачиком, чувствуя непередаваемое отвращение к самой себе.
Я только что с жадностью съела еду, предназначенную для обитателей псарни!
Зато стало теплее, и жажда утихла.
Можно поспать, отдохнуть, поберечь оставшиеся силы. Да и не нужны они больше. Я, наконец, смирилась с тем, что боем отсюда не вырваться, никогда. Надо ждать удобного момента.
Несмотря на бедственное положение у меня еще оставались козыри, надо лишь правильно их разыграть.
Глава 3
О том, что в замке появилась другая демоница, я узнала сразу. Никто не приходил и не делился деталями, я просто почувствовала это.
Даже будучи в темнице, я оставалась его лаэль, первой женой, истинной, связь с которой никогда не исчезает.
Это связью он меня и наказывал, посчитав, что заточение в камере и лишение крыльев недостаточное наказание за то, что я совершила.
Я все чувствовала. Каждый раз, когда оставался с другой демоницей наедине, я задыхалась от ревности, от боли, от собственного бессилия. Варрах это знал, намеренно добивая, ломая. В своей жестокости он не знал границ.
И когда я уже сбилась со счета, считая острые уколы в сердце, за мной пришли.
Я сидела в углу камеры, когда донеслись знакомые шаги охранника. Что-то рано для еды. Меня кормили всегда в одно и тоже время, и внутренние часы давно подстроились к ритму, навязанному тюремщиками.
Он остановился перед камерой, послышался звон связки ключей, а потом раздался скрежет отпираемого замка.
Я зажмурилась от света, ударившего в глаза и, прикрывая глаза ладонью, медленно поднялась на ноги.
Охранник был здоровенным, как горный орк. Кожаная безрукавка едва прикрывала бронзовую грудь, могучие мышцы перекатывались под лоснящейся кожей, в руке - тяжелая цепь с кованным ошейником. Он был чертовски силен. А я…я уже неизвестно сколько времени пила сок белого дерева Мойри. Мои силы спали, так глубоко, что не достучишься, не пробьешься. Казалось, их больше нет.
Поэтому я не стала и пытаться сражаться с тюремщиком, преграждающим путь к свободе. Покорно стояла, когда шагнул ко мне, намереваясь посадить на цепь. Только один раз дернулась — защелкивая ошейник, прихватил кожу. Больно.