Как говорила моя наставница: у каждого свой путь, но не всем хватает проницательности рассмотреть его начало. Тогда, в камерах Райгарда, я видела только тьму, и не догадывалась, что она станет отправной точкой для чего-то нового.
— Куда отправимся?
— А куда ты хочешь? — спросил Даррен, перебирая пальцами мои распущенные волосы.
— У Демонов есть Райгард, а что у паладинов?
— У нас нет своего мира. Нас слишком мало.
— Пфф, — фыркнула я, — с моим появлением точно на одного больше стало.
Он рассмеялся:
— Скромности тебе не занимать.
— Скромность — это удел слабых.
— Порой мне кажется, в душе ты все та же королева демонов.
— Другой не стану.
— И не надо, — он прижал меня к свой груди, — я тебя люблю именно такой.
Я почувствовала легкое прикосновение поцелуя к своей макушке и внезапно ощутила себя девочкой. Беспечной, беззаботной и совершенно счастливой.
— А остальные?
Что-то подсказывало, что у других паладинов при моем появлении начнется если уж не припадок, то несварение точно.
— А остальным придется смириться.
Ну и правильно, пусть мирятся. Никуда я теперь из их жизни не денусь и своего паладина не отдам.
— Должна предупредить тебя – я очень ревнива. И если какая-нибудь белокрылая коза посмеет к сунуться, я вспомню свое темное прошлое и… — сложив руки на груди, подняла взгляд к небу, намекая на безвременную кончину любого, кто встанет у меня на пути.
— Учту на будущее, — рассмеялся Даррен.
— Учти-учти, — я кивнула, — пусть крылышки белые, а характер все тот же.
— Самый лучший.
— Не подлизывайся!
— Даже не думал. Смотри, какая птица…
— Ты разговор то не переводи! — схватила его за грудки и подтянула к себе. Запрокинув голову, смотрела в темные глаза полные мерцающих смешинок, — не отдам, никому!
Даррен нагло вскинул одну бровь:
— Это еще почему?
— Потому что люблю.
— Прости, не расслышал.
— Люблю!
— Что ты говоришь? — приложил ладонь к уху и склонился ко мне, — не слышу.
Ах ты гад, белокрылый.
— Люблю!!! — не голосом, а силой.
Тысячи птиц взметнулись в небо со склонов горы, и где-то среди бескрайних лесов, начинающихся от подножья на мой крик протяжным воем, откликнулась волчья стая.
— Доволен?
— Доволен, — небрежно чмокнул меня в нос. А я снова ухватилась за его одежду, дернула на себя, подставляя губы для настоящего поцелуя.
И он настиг меня. Яростный и сокрушающее нежный, заслонивший собой весь остальной миг и стирающий из памяти все, что было до.
Когда мы оторвались друг от друга, я прошептала:
— Пора?
— Пора.
Теперь точно все. Нам больше нечего дать этому миру. Впереди нас ждал новый путь и новая судьба, которую мы выбрали сами.
Конец