Пространство отзывчиво окутало, подталкивая вперед, помогая. Шаг и земля пропала из-под ног, оголяя Вечную Бездну.
Сердце ухнуло, когда сорвалась вниз, и в тоже время меня захлестнуло чувство будто вздернули к небу.
Миры вращались вокруг меня, превращаясь в спираль, на дне которой тот, который я выбрала. Быстрее, быстрее, помогая, но вместе с тем причиняя нестерпимую боль. Будь на моем месте простой демон, от него бы уже не осталось и волоса, но я была хоть и потрепанной, но все же Верховной. Стиснув зубы, терпела обжигающее пламя, облизывающее со всех сторон, холод, что норовил превратить в осколок льда, ветер, наполненный миллионами острых игл.
Мир приближался. Вблизи он казался гораздо ярче – насыщенно-синий с островами зелени, окутанный саваном белых облаков, сквозь которые меня швырнуло вниз.
Поверхность приближалась. Уже можно было рассмотреть реки, горные вершины, леса и пестрые пятна поселений. Прямо подо мной ширилась, стремительно увеличиваясь в размерах, какая-то деревня.
Все ближе, ярче, неотвратимее.
Остановиться или замедлить падение я не могла. Чудовищная сила гнала вперед и, наконец, яростно швырнула на землю.
Сокрушительный удар и темнота, подступившая со всех сторон.
Увы, даже Высшим демонам такие переходы давались с трудом.
Глава 5
Пробуждаться было сложно. Казалось, в теле нет ни одной целой кости, и в голове все смешалось в пеструю кучу. Какие-то ошметки, обрывки и неясные всполохи.
Я ненавидела слабость, но сейчас чувствовала себя ничтожной и бессильной, как новорожденный котенок. Тяжелые веки дрожали и сонно смыкались, во рту – сухо.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мне удалось разлепить глаза.
Обстановка была незнакомой. Деревянный дом, явно не из богатых. Между иссохших бревен торчала серая пакля. Немытое окно, едва пропускающее скудный вечерний свет, до середины зарывала выцветшая занавеска, растянутая на леске, наверху – закопчённый потолок.
Откуда-то справа доносились неясные голоса, но шум в ушах мешал разобрать отдельные слова. Пахло невкусной едой – пригоревшим мясом и капустой, а еще чем-то неявным, сладковатым.
Я попыталась подняться, но не смогла пошевелить даже пальцем. Тело не слушалось, и было до краев наполнено слабостью и болью.
Я снова закрыла глаза.
Следующее пробуждение случилось утром.
В комнате было светлее, чем накануне, и оттого запустение стало более заметным, но запах пригоревшей еды уже не так сильно раздражал нос.
Я не чувствовала ничего ниже пояса, но этот раз мне удалось поднять руку. Я долго смотрела на худые тонкие пальцы, на вязь голубых вен, проступающих под прозрачной кожей, на некрасиво обрезанные короткие ногти.
Это не моя рука! Слишком слабая и бледная.
Сжала ее в кулак. Таким нормально не ударишь – скорее себе кости переломаешь, чем нанесешь урон противнику.
Не моя…
В голове уже немного прояснилось и, прикрыв глаза, я обратилась к самой себе и своим ощущениям.
Вот она – я, прежняя. А вокруг мерцало марево чужой личины.
Слабый мир не смог принять демоницу в привычном обличии, и при перемещении я кого-то выбила из его собственного тела, заняв чужое место.
И это оно, чужое тело, сейчас было слабым и сковывало мои движения.
Первый порыв – сжечь личину, освободиться, но…зачем? Я в бегах, Варрах перевернет каждый из миров в попытке найти меня, а его приспешники станут рыскать повсюду, пытаясь выслужиться перед хозяином. И все они будут искать Верховную демоницу Лилайю, а не бледную моль с худыми руками.
Так что новая личина оказалась весьма кстати.
Я расслабилась и поудобнее расположилась на подушке. Состоящая из одних комков, она пахла потом и грязными волосами, но по сравнению с прелым матрасом на седьмом уровне подземелий Райгарда – это было королевское ложе.
Темница осталась позади и торопиться больше некуда, поэтому я принялась изучать свое состояние. Отсеяла обрывки чужих мыслей и воспоминаний – ими займусь позже, и осталась наедине с собой.
Силы на месте. Истерзанные долгим приемом сока Мойри, они клубились неясным пятном где-то глубоко под сердцем. Физически цела и невредима, но истощена заточением и лишениями. Потребуется время, чтобы восстановиться, но все поправимо.
А вот состояние новой оболочки удручало. Она была не просто слаба – она была больная и немощна. Она была измучена и лишена желания бороться за жизнь.
Что за убогое ничтожество досталось мне?
Я уже собралась влить в нее немного собственных сил, но услышала чужие голоса. Невнятный мужской и хрипловатый, грубый женский: