— Они не трусы. Но это напугает кого угодно, если всё, что ты сказал — правда. Скажи, ты сам видел когда-либо подобное, или только слышал рассказы?
— Видел, и оно было намного больше и сильнее, чем эти бывшие дети, те, что лежат внизу. Я сам тогда был ребёнком. Колдун-леопард требовал от нашей деревни выкуп, иначе обещал проклясть. Старейшины отказали. Вместо проклятья он использовал запретное колдовство, и другие люди-леопарды его сами убили, но его порожденье успело проредить нашу деревню на пять человек, которым тоже пришлось переломить ноги и пробить голову, роняя честь родов и семей. Про изменённых, которые и на человека-то не похожи — ты прав, про то, во что оно может превратиться, только слышал. От стариков. Говорят, чтобы победить двух изменённых тех, пришлось объединиться восьми деревням, и они потом стали тремя — такую цену пришлось заплатить, но без этой цены, говорят старики, не было бы в них ни одного человека.
— Ты веришь в это, Нехти?
— Иногда старые люди, вспоминая молодость, считают, что в их время пиво было крепче, женщины — красивей и покорней, мясо нежнее а подвиги — славнее… Тут ты опять прав. Но лучше нам быть готовым к тому, что они не преувеличили, старые люди те, и вовсе не встретить такого, чем посчитать, что старость опять обманула сама себя и нас вместе с нею, и потом горько жалеть об этом.
— А теперь ты прав. Ты говоришь точно, как мой наставник…
— А кто твой наставник, отец мой? Еще когда вы проходили проверку в Кубане, я понял, что тебя учил кто-то из наших великих воинов, — с искренним интересом спросил маджай.
— Не знаю, так ли он велик, мать, например, его просто полагает лентяем и бездельником. Хотя он, конечно, лучший воин из тех, кого видел я и мой отец. Не смейся, я знаю, что молод, но отец-то мой кое-что повидал. Мой наставник хорош с любым оружием и без него, но как же он умеет вынуть душу во время обучения!
— Так кто же это, или он запретил упоминать своё имя?
— Нет, такого не было. Его зовут Иаму. Иамунеджеху.
— Как? Иамунеджеху — твой наставник? Тогда, я кажется, догадываюсь, как зовут твоего отца. А ты должен быть горд и счастлив таким учителем. Многие отдали бы золота по своему весу за то, чтобы учиться у него. Он воистину великий воин! Но прости, господин — отряд твой собрался! Реши сам — говорить им о виденном или нет.
Глава 11
Действительно, все, кроме погонщиков, жреца и стражи собрались внизу, и даже без напоминания изобразили что-то, сильно напоминавшее строй. Хори откашлялся и постарался говорить проще:
— Я буду по-прежнему называть наш отряд «Джаму Нефер», «Прекрасные призванные», хоть и не все тут новобранцы, пусть даже и прекрасные. Но сегодня стало ясно, что все мы призваны! Призваны, ибо столкнулись со злом, которое обязаны победить, столкнулись с богомерзким тёмным колдовством. Нет места ему на земле, среди живых. Я не буду таить от вас — когда мы выступали сюда, и господин конюшен Бухена, старший отряда крепости Кубан и начальник лучников-маджаев, и мы с Нехти считали, что служба будет нелегка, но скучна. И вот, тут мы, в крепости Хесефмаджаиу. Но вместо отдыха после нелёгкого пути нам надо сегодня же изготовиться против нежданного врага, многое наладить и проверить. Внизу, куда мы с доблестным десятником Нехти спустились, мы обнаружили не только грязь и нечистоты. Там были и двое детей, которых убили ради колдовства. Славный десятник, быстрая сандалия Нехти победил колдовство это. И оно воистину нетерпимо пред ликом богов, ибо души детей тех потеряны.
Слова «потерянные души» вызвали явное волнение, и не у трёх, а у четырёх маджаев. Кроме того, двое из пастухов собак тоже отреагировали слишком заметно. Глухой ропот знающих не мог не вызвать вопросов и у остальных.
— Господин и отец наш, дозволь слуге твоему покорному Амени, сыну Херу, сыну Амени, спросить — что или кто такие «потерянные души»?
— Сейчас лучше и правильней вам расскажет о них десятник, славный, Нехти.
Десятник-маджай досадливо цыкнул — судя по всему, может стать и худо от этих рассказов. Но — слово сказано, надо объяснять:
— Некоторые из тех, кто родился в земле этой или давно здесь служит, знает не меньше моего. Вы наверняка у них потом спросите. Так что я скажу вам коротко, а бабьи страхи вам перескажут и так. Но и без пересказов тех не стоит забывать об осторожности.
Кто наш враг? Не дикие негры, нет. «Потерянные души», «Заблудшие», «Изменённые». Их могут звать по-разному. Это люди, кого злым непотребным колдовством умертвили особым образом и вернули их Ба в тело. А остальные души украдены и исторгнуты, и не попадают в Дуат. Но сердце их пожрано Аммут без суда и защиты, и души те исторгнутые обречены на вечные муки. От этого они ненавидят всех, и их терзает голод, вечный голод, который они могут утолить на время только пожирая других людей. И они, не принадлежа ни Дуату, ни миру живых, вечно скитаются и пожирают всех, кого могут. И с каждым сожранным они становятся сильней и быстрей. Но даже если самый слабый из них противостоит вам, медленный и неловкий — берегитесь! Если они вас только поцарапали или укусили, вы умрёте и станете таким же, как они. Они не боятся копья и меча, их можно убить, только раздробив им голову. Они не спят, но могут застыть без движения на долгое время. Они не любят лишней сухости, но воды тоже боятся, так что они не любят быть на солнце, и боятся Реки. Любимое место их — подземелья.