— Самое главное, и Иштек клянётся в этом — они ушли отсюда с меньшим грузом, чем пришли, — сказал нехсиу.
В воздухе повисла тишина, через краткий миг сменившаяся гулом. Все знали историю нападения на рудник, да и вообще разбойничьего налёта на земли Кубана. А уж размеры награбленого, обсуждавшиеся, конечно, вечером у костров, превосходили всякое воображение. И день ото дня становились в этих разговорах всё грандиозней и богаче, превзойдя истину раз в десять, никак не меньше. И, раз Богомол сказал, что часть груза здесь, то…
Хори уже сильно пожалел, что не выслушал доклад наедине — как бы такие новости не разрушили порядок в его маленьком войске. Хотя — правду ведь всё равно было не утаить, солдатские пересуды хуже бабьих сплетен… Уж лучше быть готовым к неизбежному и, не дав воли солдатам, руководить поисками.
— Тихо всем! — рявкнул Нехти. Шёпот и гул стихли — всё ж морок сокровищ не победил порядок и выучку.
— С чего ты решил, что это те самые преступники, Иштек? — спросил наконец у следопыта юноша.
— По следам, отец мой и командир. Я уверен, что узнал некоторые из них, и главное — я узнал следы не умеющих ходить по пустыне тех, главных их, да. Я уверен, что это их главари и ещё кое-что, что я доложу тебе о них особо. И ещё по тому, что несчастье и проклятье в сердце моём развеялось, и я словно вернулся из сна. А если я поймаю их, злодеев тех проклятых, моя удача совсем исправится! Особенно мне надо поймать двоих — их следопыта и того, кто ударил меня по голове. А что часть груза где-то тут — видно по тому, какие следы вели сюда, и какие — отсюда.
— Так! Все разговоры о сокровищах — будут с утра, когда Ра прояснит наши мысли, а Тот направит их. И никто — слышите, никто! Не смеет забыть о той беде, которая зовётся проклятыми душами! Так что не вздумайте их искать сами, тем более — ночью, сокровища те, ибо, может статься, что раньше потерянные найдут вас и украдут и жизнь, и души ваши!!! Сегодня мы попросим могущественного чародея рассказать нам побольше, как бороться с этой напастью и чего ждать. А завтра начнём поиск клада, принадлежащего Его Величеству, да будет жив, здоров и счастлив он на миллион лет! И не смейте забывать, что клад тот — собственность Великого Быка, владельца правды!
Судя по тому, как некоторые солдаты старательно прятали глаза, именно поиск клада и подсчёт своей доли и занимал их сейчас, и слова командира о хозяине сокровищ и потерянных душах дважды остудили пыл нетерпеливых.
— Но, конечно, награда нашедшим от великого семера, владыки и правителя Кубана, будет велика! — напоследок утешил приунывших солдат Хори, — а сейчас самые нетерпеливые (и он ткнул в трёх самых шумевших при вести о сокровищах солдат) займутся воротами. Остальные — могут готовиться к ужину, ибо у нас сегодня — праздник!
Ибо мы прошли трудный путь по бесплодным землям, и исполнили свою работу, и исполнили хорошо. Мы оказались готовы к тем напастям, которые нас встретили, и мы их преодолеем, и заслужим большую честь, славу и выгоду, если и в самом деле вернём украденное сокровище! И пусть никто не скажет сегодня, что живот его пуст, еда скудна или недостойна! Накрывайте же столы, и будем пировать!
Заняв солдат, Хори повернулся к десятнику и укоризненно покачал головой:
— И вот стоило это говорить при всех?
— А ты думаешь, молодой господин, что мы смогли бы утаить вести, а утаив — удержать?
Только тут оба командира обратили, наконец, внимание, что Богомол никуда не делся, и изо всех сил старается разглядывать закатное небо, делая вид, что ничего не слышит.
— Ладно, чудесно излечившийся, услышал — молчи громче. Что хотел сказать после? Ты ведь из-за этого остался?
— Вам, достопочтенные отцы и командиры до допросов негров тех надо знать кое-что. Я не сказал даже тебе, командир и брат мой, — и он слегка поклонился, скорее даже, наклонил голову, в сторону Нехти, — ибо рядом были погонщики и солдаты. Давайте выйдем и я сделаю вид, что показываю вам направление на следы?
Они вышли из крепостцы сквозь ещё не загороженные кустами уйди-уйди ворота. Небо в направлении тростниковых полей ещё было ярким, розово-жёлто-алым, и на нём кто-то из богов огромной кистью написал непостижимые обычному уму знаки: голубую пилу гор, лежащих на пути к Короско, и багрово-лиловые мазки идущих строкой тайного послания редких в этих местах облаков. Выше и сама великая корова Нут[84] уже багровела, словно расплавленная диском Атона бронза неба тут уже остывала и твердела, темнея постепенно до густо-синего на месте пробуждения Хепри, утренней ипостаси солнца. Хори невольно залюбовался потрясающей величием и чистотой красок картиной. На утренней дороге Хепри уже появились первые души-ба умерших, стерегущие её от зла — звёзды. Лёгкий ветерок освежал и относил мелких вездесущих комаров, которых в оазисе — за всё надо платить, и любое благо имеет злую сторону — было предостаточно. Тишина еще не нарушалась ночным плачем и хохотом гиен и шакалов, а хозяин степей и пустынь лев, хоть и проснулся, ещё не вышел на охоту. Кстати, если львы тут есть — наверняка на водопой они ходят сюда, к небольшому пруду. Ещё один узелок на память — спросить у Иштека, не видел ли он следов львиного прайда…