Домой она вернулась уже после обеда — уставшая, замученная и с заплетающимся языком. В дверях ее встретил обеспокоенный отсутствием хозяйки, старый дворецкий, один из немногих оставшихся с ней после случившегося слуга. По лестнице второго этажа быстро спускалась сестренка, видимо высматривавшая её в окно. Из кухни, снимая фартук, спешила старая нянюшка, причитая и охая — где же она была?
Присев на старенький потрепанный диванчик, осмотрев своих самых близких людей и поменяв уличные туфли на домашние, громко оповестила всех:
— Сначала обед, а потом у меня для вас есть важные новости, что изменят нашу жизнь!
Обедали они близким кругом на маленькой кухне без всяких там реверансов и расшаркиваний а-ля «слуги-господа». Тем более, что для сестер они стали настоящей семьей.
Амалия ёрзала на стуле в нетерпении, быстро съев свою порцию, за что получила от нянюшки замечание, что юные девушки так не поступают. Старый дворецкий только посмеивался в усы и наслаждался ароматным чаем. Его удалось достать не совсем законным путем через знакомого торговца. Зато какой был ароматный! За это даже нянюшка закрывала глаза на некоторые знакомства Марины.
— Амалия! — улыбнулась невыносимым мучениям от собственного любопытства сестры, — Через две недели у тебя выход в свет на Балу Невест.
— Ах! — выдохнула Амалия и нянюшка одновременно, а дворецкий замер с кружкой в руках. Ну, великолепная же сцена из гоголевского «к нам едет ревизор!» Аж, залюбовалась!
— Завтра едем заказывать платья для выхода в свет, — не успела она завершить фразу, как поднялся восторженный визг счастливого ребенка. И это девушка восемнадцати лет?! Ну, не знаю…
— Спасибо! Спасибо! — Амалия забегала кругами по кухне розовым вихрем с улыбкой до ушей и огромными светящимися от счастья глазами. Когда вместе с нянюшкой они скрылись, наконец-то, на втором этаже дома, посерьезневший дворецкий спросил:
— Откуда деньги?
Пришлось честно признаться:
— Заключила фиктивную помолвку на год. Хоть какой-то плюс от древнего рода и имени.
Потом освободила запястье от кружева и показал блеснувшую магическую метку:
— Не волнуйся, договор заключила у нотариуса.
Герасим одобрительно кивнул и сообщил как о погоде:
— Имя говори, побольше разузнаю через свои каналы о женихе. Мало ли, какие у него пристрастия!
Амалия улыбнулась заботе отставного вояки и назвала имя. За что удостоилась внимательного взгляда и скромного комментария:
— Не лучший вариант.
— Знаю. Но он сам предложил, — и скромно развела руками, пожимая плечиками и хлопая ресницами.
Вояка хмыкнул и допив чай засобирался, надевая головной убор и запихивая за голенище очередной любимый кинжальчик:
— Сегодня — никуда. Вернусь поздно.
После гибели отца Герасим стал тем, кто взял на себя заботу о защите двух маленьких девочек и их нянюшки. Отставной военный с седой головой и шикарными усищами с бородой, больше напоминал Марине итальянского мафиози. А звонкое имя напоминало, что чаще всего его врагов не находят, ибо ближайшая река очень глубока.
Допив чай, Марина поднялась на второй этаж в кабинет. Работу никто не отменял. Единственный заработок, благодаря которому они сводили концы с концами нашла совершенно случайно, разговорившись в парке со странного вида мужчиной. Сейчас она не могла сказать, почему он привлек её внимание и не испугал экспрессивной внешностью. Знакомство состоялось, и она обзавелась работой в модной и очень популярной столичной газете, в которую с частой периодичностью писала заметки о скандалах, интригах и расследованиях. Единственное, что объединяло все тексты — они были правдивы и обвинить во лжи ее никто не мог.
Естественно, для фильтрации информации она использовала свой дар. Именно он помогал не только добывать важные сведения, но и на их основе писать статьи, которые и печатал у себя владелец газеты под мужским (само собой!) псевдонимом. Платили ей очень достойно, что позволяло жить на эти деньги их маленькой семье и делать минимальные выплаты, чтобы дом оставался в ее владении, а не ушел с молотка за долги.
Четыре года назад, когда Марина приняла решение продать все, что можно и оставить в своем активе городской дом, переехав сюда жить — все смотрели на нее с недоумением. Но, она просто чувствовала, что в столице больше шансов наладить жизнь, найдя работу. Так и получилось.
Свежий взгляд на приевшиеся и обыденные вещи, резкий сарказм и ирония в адрес сильных мира сего, она не боялась браться за любые темы. Главное было — проверить информацию и не допустить лжи. Иногда писала едкие четверостишия, которые потом напевали мальчишки — продавцы газет.