Лиззи вздохнула.
— Но ты обещаешь не кричать и не бить меня?
— Я никогда не ударю тебя, — твердо пообещала я, вспоминая ее синяки.
— Я кое-что украла у Клотильды, — призналась Лиззи. — И теперь все время думаю о том, что она может примчаться сюда и отнять это.
Я лишь всплеснула руками.
Ободренная моим молчанием, Лиззи продолжила:
— Ты, наверное, слышала, как она кричала. Ты тогда уже вставать начала.
— Да, что-то такое припоминаю, — пробормотала я.
Вспомнилось, как вопли Клотильды чуть не разнесли дом. Я тогда вынырнула из липкого и тяжелого сна и слушала ее крики. От них голова раскалывалась.
Если б я не болела, Клотильда б приписала вину на мой счет и поколотила бы меня.
— Что же это такое, детка? — осторожно произнесла я. — Если золото, или украшения, или какая ценная вещь, то лучше б ее вернуть. Понимаешь?
Лиззи упрямо замотала головой и крепче прижала к себе свою игрушку. Ах, вот оно что…
Вот почему она так ревностно ее оберегает!
— Это не золото, — тихо ответила Лиззи, как завороженная, глядя на огонь. — И не вещь. Никто и никогда не узнает, что это принадлежало Клотильде.
— Зачем же ты взяла это?
— Я… — малышка всхлипнула, словно захлебнувшись болью. Но ни одной слезинки не сорвалось с ее ресниц. Она все так же завороженно смотрела в огонь. И мне стало жутко от недетской муки в этих глазах. И от жажды мести. — Я очень хотела сделать ей больно. Намного больнее, чем просто укусить ее за толстую ногу. У нее чулки шерстяные, ей все равно не будет больно. А это… она очень это берегла. Прятала. Я следила за ней. Видела, как она достает мешочек по ночам, иногда, и пересчитывает…
Лиззи замолчала, шмыгнула носом. А я не посмела нарушить тишину.
— Никто не знал, что у нее есть этот мешочек, — тихо-тихо, как будто Клотильда могла подслушать, продолжила Лиззи. — Один раз только… тоже ночью… Клотильда позвала какую-то старуху. Они долго нюхали этот мешочек, разглядывали. И старуха сказала Клотильде, что ему надо тепла. Много тепла.
— Да что же это такое?! — заинтригованная, воскликнула я.
Лиззи решительно отняла от груди свою игрушку и протянула мне.
— Сама посмотри, — не по-детски сурово проговорила она.
Черный кот — это всего лишь кусок толстого одеяла, подбитого ватой. Снаружи черный плюш, черная круглая голова с ушами и глазами-пуговицами. А внутри красный, как кровь, атлас. Даже жутко.
Вдоль всего туловища шел рядок пуговок, застегивающих игрушку. Я распустила их и ахнула, увидев сокровище Лиззи.
— Ну? — произнесла девочка, вытягивая шею.
— Это… это же луковицы редких лекарственных растений! — только и смогла выдохнуть я. — Целое состояние стоят! Вот эти, — я показала Лиззи россыпь мелких белых горошин, — медоцветы. От любой боли и хороши! А вот эти, синие — это сонники. От судорог. А эти, — я взяла желтую плоскую луковицу, похожую на гладиолус, — двуцветники. Эти и мертвого поднимут на ноги!
Эти двуцветники и в самом деле похожи на гладиолусы. Такие же луковицы, желтые и бордовые. Цветут такими же цветами, огромными белыми, или алыми и багровыми.
Только дважды в год.
Первые цветы отцветают в мае, опадают и дают крохотные твердые плоды. Эти плоды хороши от отравлений. Все симптомы убирают. Идеальное противоядие.
Вторые цветы цветут осенью. Их плоды рыхлые, похожи на крохотные ранетки. И вот они опасны. Яд, сильнейший и опаснейший. Но если умеючи развести его в воде, совсем крохотную часть, то им можно вылечить и безнадежного больного. От любой болезни. Хоть бы и от чумы!
Несколько сушеных зрелых плодов лежало тут, в расстегнутой игрушке Лиззи.
Наверное, Клотильда хотела их посадить у себя, продать и разбогатеть…
Луковицы были отличные, крепкие, сухие. Ни пятнышка гниения. Лиззи хорошо их сохранила, отогрела.
— Ты же не будешь возвращать их Клотильде? — осторожно спросила Лиззи. — Она все равно подумала, что их съели крысы. Она положила мешок на печку, в тепло. И крысы его правда прогрызли. А если мы их вернем, то она нас может побить.
— И даже хуже, — вздохнула я. В моем теперешнем состоянии в тюрьму совсем не хотелось.
— Хватит этого, — с сомнением в голосе произнесла Лиззи, — если их продать, конечно, чтоб дом отстроить?
Я вздохнула.
Можно было б сказать девочке «нет», чтобы распорядиться этим богатством самой. Но лгать я не хотела.
— Наверное, хватит, — вздохнув, ответила я. — Ну, отстроим мы дом. А что будем есть? Чем топить его?
Лиззи почесала макушку.
— Может, лучше пустим их в дело? — робко предложила я.