Медленно-медленно.
Первой капли мне пришлось ждать, наверное, целую вечность.
Лиззи в комнате заходилась в кашле, и я понимала: если у меня лекарство не получится, девочка разболеется всерьез. С каждым ее приступом мне казалось, что ее душа уже готова отлететь вон.
Я в панике бежала проверить ее, отереть горячий лоб, и снова неслась к спиртовке, над которой кипела ядовитая зеленая каша…
Наконец, первая капля была получена. Она сверкала как ценный изумруд на дне чашки. И я едва не расплакалась, сбросив чудовищное напряжение с плеч.
Но поможет ли она?.. Все и верно я сделала?
Я дрожащими руками развела эту каплю в кружке воды, попробовала сама.
Приятный аромат трав, ничего особенного. Ни горечи, не сладости.
— Лиззи, детка! — позвала я, бросившись к ребенку. — Выпей это, крошка!
Лиззи вся пылала. К коже ее прикоснуться было нельзя.
Казалось, она не спала, а была в обмороке от жара.
— Ну же, — ворковала я, обмирая от страха, обнимая ее за плечи и приподнимая ее голову. — Это лекарство тебе поможет! Давай, детка! Глотни! Не собираешься же ты доставить Клотильде радость, всерьез разболеться? Надо быть сильной и здоровой!
Лиззи с трудом приоткрыла глаза, ее пылающие жаром губы разомкнулись, и я влила настой в ее рот.
— Пей, Лиззи. Пей. Это твой Клод спешит тебя вылечить. Он хочет, чтоб ты увидела, как он прорастет и зацветет огромными алыми цветами!
Баюкая на руках горящую девочку, я умирала от страха.
От страха, что она погибнет.
От страха, что никогда не услышу ее голос.
От страха, что останусь одна. Достанет ли у меня тогда сил, чтоб бороться, если никого не будет рядом?!
— Не покидай меня, Лиззи. А кто же будет подсказывать мне идеи? Кто будет подбадривать? Ты даже не представляешь, как ты мне нужна!
Наверное, с четверть часа я сидела с Лиззи, пока не заметила, как на ее лбу выступают бусины пота, а горящие щеки бледнеют. Тельце девочки в моих объятьях сделалось мягким и влажным, она беспокойно вздохнула, приходя в себя.
Глаза ее все еще были мутными после тяжелого болезненного забытья, но она уже меня узнавала.
— Сестрица Бьянка, — прошептала она, жмурясь от света камина, — я так есть хочу…
Я чуть не взвыла от счастья и прижала ее к себе.
— Ну, конечно, — пряча от нее слезы, произнесла я. — Конечно, хочешь! Целый день ведь голодная… будешь кашу?!
Всего выпарилось около двух долей лекарства. Оно было тягучим и густым, как крыжовниковое варенье. Я с трудом перелила его во флакон.
Остатки ополоснула кипятком, слила в кувшинчик — лечить Лиззи. Одной дозы, может, и достаточно вылечить ее простуду, но недостаточно, чтоб вылечить мои издерганные нервы.
Есть и мне хотелось ужасно.
В маленьком котелке над огнем я повесила кипятиться жирное деревенское молоко, всыпала крупу и добавила немного желтого свежего маслица, чтоб каша не пригорела.
Помешивая жирно булькающее варево с плавающими на его поверхности желтыми масляными кружочками, я посмеивалась, глядя как Лиззи, укутанная в плед, попискивает от нетерпения. Девочка выглядела ну совершенно здоровой. И это всего от одной капли?!
— Сестрица, — произнесла Лиззи бодрым голоском, — а что это за чай ты мне дала? После него я такая… здоровая!
— Это, — посмеиваясь, сказала я, — то самое лекарство, которое можно приготовить из Клода.
Лиззи затихла, глаза ее расширились.
— Ты… ты сварила Клода, чтобы меня спасти?! — с ужасом произнесла она, и я рассмеялась.
Как будто Клод — это человек или любимое животное. Впрочем, если она считает луковицу живой, то какая разница?
— Цел твой Клод. Там же несколько сухих плодов было. Вот один я взяла.
Лиззи перевела дух.
— Я бы себе не простила, — дрожащим голосом произнесла она, — если б Клода… из-за моей глупости…
— Лиззи, это всего лишь луковица! — строго произнесла я. — Дорогая, конечно, но ты-то мне намного дороже!
Лиззи строго посмотрела на меня.
— Дорогая луковица, — повторила она. — Нам с тобой есть нечего, а ради меня целую дорогую луковицу извести!..
— Но я приготовила много лекарства, — заметила я. — Его можно продать.
— А сколько оно стоит? — спросила Лиззи.
— Сейчас гляну. В записях отца должно быть что-то написано по этому поводу.
Я оставила булькающую кашу и пошла на кухню, за книгой с рецептами.
Информация, которую я нашла, ввергла меня в шок.