Какой коварный обман!
И, сварившись, он напоминал чай, но никак не зловещее зелье для призыва какой-то неведомой темной силы из сердца леса.
Расчесав и заплетя косы, я надела самое лучшее платье. Ожерелье, нарядные серьги. Меховую шубку, расшитый жемчугом и бисером убор на голову. Словно сама собиралась к нему в невесты.
В отвар опустила платок, смочила. Отжала лишнее. Влажной тканью отерла лицо, виски, шею, словно наносила духи.
Ладони пахли яблоками. На губах была легкая горечь. И дышалось легко, словно в самой свежей и густой чаще.
Лиззи молча подала мне ключ. Его я спрятала поглубже в карман, прижала к себе.
— Ну, что же, — произнесла я, собравшись и глянув на себя в зеркало. — Пора.
— Сестрица, — прошептала Лиззи, глядя на меня умоляющими глазами. — Ты только вернись!
— Не бойся, — я усмехнулась, — Уж у Звериного Царя не останусь!
Красавчик подвел мне оседланного белого жеребца, помог сесть в седло, поводья подал.
— Вернись, — только и сказал, и отступил, отпуская.
Конь нес меня сам, словно чуя, куда.
Да, наверное, и чуял.
Волшебный запах вел его, манил в чащу леса. Я неслась мимо меток, что оставляла Лиззи, и мне казалось, что тропинка нарочно петляет, чтоб меня запутать. Но мне было не страшно.
— Звериный Царь! — позвала я. Натягивая поводья и останавливая горячего скакуна.
Откуда-то из леса послышался вздох, и я поспешила туда, подстегнув коня.
Прозрачный лес сменился старыми, замшелыми стволами. И чем дальше я ехала, тем теснее они меня обступали, словно закрывая собой от глаз случайного путника. Становилось все темнее, но я смело и решительно ехала вперед, не останавливаясь и не оглядываясь.
— Звериный Царь! — еще раз крикнула я, и услышала его.
Нечто страшное, темное, нечеловеческое выступило из-за старых деревьев. Длинное тощее тело, опутанное то ли паутиной, то ли туманом. Жуткие тощие руки, узловатые тонкие пальцы, словно лапы паука. Острые зубы мех тонких черных губ. Подбородок, как расщепленный серый пень…
Жуткая, ужасная тварь.
Конь мой всхрапнул от испуга, встал, как вкопанный, чуть не скинув меня. Еле с ним справилась.
— Здравствуй, Звериный Царь, — сказала я, натягивая поводья и усмиряя коня. — Я пришла кое-что отдать тебе.
Он ничего не ответил; глаза из глазниц оленьего черепа смотрели на меня пылающими угольями.
Я поспешно отыскала в кармане ключ, на раскрытой ладони протянула его Царю.
— Возьми, — сказала. — Она больше не придет. Она обманывала тебя. Муж у нее есть. Не твоя она. Да и вообще ничья.
Звериный Царь с силой сжал кулаки, вскинул в лютой злобе руки к небу. Ревом его огласился лес.
От него и от секущего ветра я спрятала лицо в гриве коня, переждала, когда чудовище перестанет бесноваться.
Ключ на моей подрагивающей ладони блеснул лунным лучом и исчез.
С треском рвались корни деревьев, зарастали тропки травой. Лес больше не станет укрывать Альбу. Не поможет ей обратиться в лисицу. Не даст приюта в норе. И своих покоев царских, рядом со Звериным Царем, где отсиживалась она после преступлений, она больше не найдет…
А чудовище, отобрав у Альбы свою магию и свое покровительство, унявшись, вдруг протянуло мне руку.
На разжавшейся ладони Звериного Царя лежали, сверкая на восходящем солнце, самоцветы. Крупные бриллианты, яркий ровный жемчуг. Рдеющие гранаты и рубины, синие, как ночь, сапфиры. Зеленые, как глаза змей, изумруды.
Но мне дороже этих несметных сокровищ были серебряные глаза Влада.
Глядя, как искрятся сокровища на ладони Звериного Царя, я поняла, что он не сможет меня взять. Ничего у него нет, чтоб он мог мне предложить. Не на что ему меня поймать. Потому что больше власти, больше богатств и силы, я хотела бы быть с любимым человеком.
— Благодарю, но не возьму я этого, — твердо произнесла я. — Не нужно мне этого. Не пойду я к тебе. Другого люблю. Прощай.
Я решительно развернула коня, подстегнула, и он помчался обратно по тропинке.
И лес меня выпустил.
Глава 18. Альба
Я не поехала домой.
Дорога сама вывела меня к дому господаревому.
Не знаю, зачем я сюда явилась. Что-то словно звало меня, вело.
Во дворе было оживленно, людно, хлопотно.
Дорогу мне заступили господаревы слуги, и еще люди, разодетые в дорогие одежды, важные, высокомерные.
Тоже слуги. Да только спеси в них больше, чем в самом Господаре.
Альбы прислужники…
Значит, все-таки выбралась из леса и набралась нахальства явиться к мужу… А с другой стороны, что ей делать? Отступать некуда.