"Вероника Кульпа отметила Тебя как свою маму. Ты и вправду ее мама?" – запросил сервис. Вероника задумалась: хорошенько ли она все продумала? "Подтверди".
"Сейчас", - сообщил Фейсбук, - "вы уже являетесь семьей".
Сразу после полудня кафе на площади Спасителя начала пустеть по мере того, как тепло, до сих пор приятное, превращалось в стоячую, раскаленную жару; очередные владельцы цветной обуви тихонечко сматывались с затененного поцарапанными аркадами крыльца "Шарлотты". Некоторые постоянные посетители, которые уже не должны были заказывать у бара, специально ожидали невнимания официантки, чтобы тихонько смыться, не заплатив честно за яичницу с помидорами. Другие, чуть более скорые к расплате, посчитали необходимым попрощаться с Юлианом: "Знаешь, - сказал бородатый педик в очках от Прада, "здесь просто невозможно сидеть целый день. На ланчик мы перебираемся куда-нибудь в другое место, может, присоединишься? Ты же должен мне несколько!", подмигнув, напомнил он, после чего, уже несколько сокрушенным тоном, прибавил: "А, кстати… чего-нибудь занять не можешь?". Юлек, в жесте извинения развел руками. "Серьезно. Просто хочется красиво пожить". Говоря это, бородач перешел освещенную площадь Спасителя. А оставшиеся посетители не желают заказать что-нибудь из богатого меню "Шарлотты"? Официантка предлагала тартинки. Нет? Тогда нафиг. В два часа дня кафе было совершенно пустым, один только Виктор время от времени дополнительно заказывал какие-то закуски. Он уже попробовал bruschetti, gnocchi, quesadillas и несколько других блюд, названия которых он не мог выговорить. Юлек рубал так, что за ушами трещало; похоже, он не ел уже несколько дней.
- Худею, - сообщил он, поглощая обильную порцию пирога со шпинатом. – Ну, ладно… - с неохотой признался он. – Я без бабла, потому что купил себе рэй-баны.
- Ты безработный? – с изумлением спросил Виктор, а Юлек замер с куском на вилке.
- Я интеллектуал, - ответил он с превосходством. – И я возмущен.
- Но… ты не работаешь, - хотелось знать Виктору.
- Работа мне отвратительна, - сообщил Юлиан.
- Отвратительна? – удивился Виктор.
- Да, - подтвердил тот. – Я верю в покровительство государства в отношении интеллектуалов. Чтобы тем не нужно было работать, - бурккнул он, облизываясь, А Виктор чуть не подавился куском бутерброда с камамбером и клюквой.
- Значит… не работаешь? А чем тогда занимаешься?
Юлек не спешил с ответом.
- Мыслю, - объявил он наконец.
- Ага, - робко промямлил Виктор.
- А еще я пишу, - оправдывался Юлиан.
- И кто-то это читает? – заинтересовался Виктор.
- А это уже е важно, читает ли кто-то, - объяснил с деликатным превосходством его собеседник. – Важно писать, писать тексты. И, - сказал он, кивая головой, - не работать в корпо.
- Понятно, - охотно согласился с ним Виктор. – Но где-то же публикуешься?
- Дааа… - буркнул Юлек. – Публикуюсь. У Сераковского!... Ну, и где только можно, например, в "na:temat". Еще во "Фронде". "Для "Тыгодника Повшехнего"[46] написал эссе, - он облизал губы – про варшавские кебабы. Всем очень понравилось. У меня имеется блог, - бросил он. Называется "Поколение Ничто". Я… - выдавил он, - хочу писать о правде.
- То есть? – допытывался Виктор.
- О моде, о кулинарии, - охотно сообщил Юлек. – Да… еще про психоанализ, - прибавил он, как будто бы раньше об этом как-то позабыл.
Виктор глянул на залитую солнцем площадь Спасителя. С улицы Мокотовской на велосипеде въехал старичок в леггинсах с камуфляжными пятнами; длинная седая борода делала его похожим на интеллигентную козу. В какой-то момент он резко затормозил и сверзился с велосипеда, здорово при этом стукнувшись. Юлиан злорадно осклабился; Виктор ответил улыбкой. Тогда Юлиан оскалился еще сильнее – почти так же, когда услышал, что у Вероники неприятности; да и, но это уже так, кстати, что у нее закончились деньги.
Напопрошайничал: попросил милостыни. Когда он вышел – с милой улыбкой сообщая, что у него важное дело на площади Спасителя – Вероника не могла перестать удивляться, ходя туда-сюда по гостиной квартиры закрытого жилого комплекса. А что, если спящая девушка сейчас пробудится? Что тогда ей делать, не имея работы? Так что просить милостыню, возможно, не такая уже и глупая затея. Да, вы лучшие, да, вы более богатые, вы попали куда-то на стажировку; вы уже взрослые и можете мною презирать, все так, но хотя бы по той причине, что можете это делать, вы обязаны мне помочь.
Она осторожно раздвинула двери спальни. На полочке над кроватью сладко дремал небольшой плюшевый медвежонок, мохнатая игрушка. Спящая начала быстрее дышать; Вероника глянула на пищащие приборы. С тех пор, как она работает в квартире закрытого жилого комплекса, ей ни разу не нужно было касаться их таинственных регуляторов. Но как ей заслужить милостыни? Сняв медвежонка с полки, Вероника посадила его возле лежащей в коме. Игрушка была вся в пыли; заглянув в глазки-пуговки медвежонка, Вероника заметила, что они засижены мухами и липкие.
46
"Тыгодник Повшехны" (Tygodnik Powszechny) - польский католический еженедельник, уделяющий основное внимание социальным и культурным вопросам. Был создан в 1945 году под эгидой кардинала Адама Стефана Сапеги. Ежи Турович был его главным редактором вплоть до своей смерти; в 1999 году его сменил священник Адам Бонецкий.