Прикрыв глаза, усмехаюсь. Потому что прекрасно знаю своих детей. Даша если чем-то занята, то увлекается и ни разу не оглядывается, а вот Саша… Он даже когда телевизор смотрит, прислушивается к тому, что я говорю дочке или бабушке. И тут явно услышал…
— Что ты ещё ляпнула, Олеся?
Подруга растерянна и, я бы даже сказала, немного напугана. Потому что видит, как я злюсь.
— Не я… Ник сказал, что нашел бы ОН Машу, будь у него к ней настоящие чувства. Из-под земли достал бы. А я сказала… Короче, согласилась я с ним… И тут повернулась к детям снова и поймала взгляд Саши. Глаза у него поблескивали. Я конечно сразу подумала, что он прислушивался к нашему разговору и явно все услышал, но когда спросила, в чем дело, он лишь качнул головой, сказав, что устал и спать хочет. Маша, они у тебя как взрослые, честное слово! Все налёту ловят! Прости меня, пожалуйста.
— Когда всё это случилось? Пару недель назад, да? В тот день, когда я в другой конец города вынужденно поехала?
— Да, — кивает подруга. — Маш, умоляю, прости…
Сажусь за руль. Завожу двигатель и сразу жму на газ. Я расстроена и зла, потому что сто раз говорила и Лесе и бабушке, что не стоит обсуждать Виктора при детях. А тут Ник, блин!
Слышу, как звонит телефон. На экране имя Левицкого. Прости, Стас, но сейчас я не смогу с тобой говорить, потому что не в настроении. А срываться на тебе не хочу.
Каким бы Виктор не был… Я никогда ничего плохого о нем не говорила детям. Потому что не хотела, чтобы они его каким-то мерзавцем считали. А тут… Сашка думает, что он их бросил. Да, по сути так и было, но… Черт!
Будь неладен мой гребаный характер!
«Сама тебе позвоню. Обещаю», — печатаю сообщение, остановившись на светофоре. Стас коротко отвечает:
«Буду ждать».
Забрав детей из сада, еду в сторону дома. Сегодня у нас нет занятий по танцам и боксу, поэтому вечер у нас свободен.
— Переодеваемся и гулять?
— А зачем переодеваться? Поиграем сначала, — говорит Дашка.
— Хорошо, — соглашаюсь сразу. — Как пожелаете.
Саша молчит, но я вижу, что настроение у него неплохое. Паркую автомобиль во дворе, открываю дверь и помогаю малышам выйти. Они сразу бегут к соседским детям, я же сажусь на лавочку под тенью высокого дерева, неподалеку от качелей. Наблюдаю за Дашей и Сашей.
Вытащив из кармана телефон, набираю бабушку, сообщаю, что я внизу и что скоро поднимемся. Около получаса просто сижу и думаю, как быть. Что делать дальше.
А потом вспоминаю, что обещала позвонить Стасу, хочу набрать его номер, но чувствую, как рядом опускается мощная фигура. И… Этот запах. Выдохнув, прикрываю глаза, уверенная, что это ОН.
— Какого черта? — шиплю змеёй, все так же не поднимая голову.
— Я же предупредил…
— Но я не дала согласия, Виктор! — резко поворачиваюсь и смотрю в его глаза. — Я же тебе сказала, чтобы ты не появлялся на нашем пути.
— Для начала выслушай, — Амиров само спокойствие. — Во-первых… — он замолкает, глядя на детей. — Прости меня. За все… Был неправ и… Очень сожалею. Много лишнего наговорил, но…
— Но ты был пьян, верно? — который раз за день издаю нервный смешок. — Это же классное оправдание всему тому, что ты наделал!
— Нет, Маш. Не так… — качает головой. — Облажался. Тебя потерял. Точнее, вас… Ошибку совершил. Прости меня, если сможешь. Знаю, боль причинил. Знаю, не заслуживаю прощения, но… Хотя бы ради детей… Позволь нам узнать друг друга. Пожалуйста. Все, что хочешь сделаю, лишь услышь меня. Я и так много чего потерял… Не наказывай меня ещё больше.
Глава 12
Никакого сочувствия в глазах Маши не вижу. Лишь ненависть и раздражение. А ещё волнение. Она ежеминутно трёт запястье — знаю, что от нервов. Смотрит то на детей, которые нас из-за качелей и горки, наверное, не видят. То на меня.
Скажи я что-нибудь лишнее, просто пошлет к чертям собачьим. Но нужно исправляться и попытаться ее убедить в своей искренности, потому что она мне не верит.
Дочь, сидя на качелях, разговаривает с мальчиком чуть выше себя. Тот тычет пальцем в сторону, о чем-то рассказывает. Хочется подойти и взять своих детей в охапку, прижать к себе. Уткнуться в их макушки и выдохнуть исходящий от них аромат. Но я, сука, сижу тут и не знаю, как сделать так, чтобы Машу убедить. Чтобы она позволила нам познакомиться. Только она может сделать так, чтобы они меня приняли.
Умом понимаю: не заслужил. Действительно не заслужил. Сильно облажался. Впервые в жизни лоханулся. Мне будто глаза закрыли и уши наткнули до такой степени, что я слепым стал и глухим. Но пора восстанавливаться. Давно пора, конечно, но Машу найти не иог. Пять лет потерял, вдали от любимой и родных детей жил. Это было моим наказанием. Но ещё бОльшее наказание — смотреть на них, любимых, но не иметь ни единой возможности прикоснуться к ним.