– «Крокодил»? – переспросил Сапог озадаченно. – Слышал я про эту хрень. Говорят, даже в обычной аптеке затариться можно?
– Ну, типа, раньше без рецепта давали, щас лавочку вроде прикрыть хотят. По слухам, полная жесть. Вроде вштыривает, как от герыча, только отходняк уж слишком жесткий. А если не в вену, а в мышцу игла попадет, вообще трындец. Мясо гнить заживо начинает, – пояснил Леха. – Да, Керосин?
– Хренасе, какие подробности, – изумился Сапог. – Сам, че ли, пробовал?
Леха уже открыл рот, намереваясь ответить, но его перебил Керосин.
– Не гони пургу, Леха, – покачал он патлатой головой. – Не знаешь темы, лучше не свисти. Мне больше по кайфу коаксил[4]. На «крокодиле» торчат уж совсем отмороженные.
Наркоман перевел свои мутные глаза-стекляшки на уголовника:
– Сапог, у меня к тебе дело.
– Просто так, в гости, значит, не мог прийти, да? – пристыдил его Сапог. – Дела потом. Ну что, давайте накатим? Я три года нормальной жрачки не видел!
Самогон тяжело забулькал, наполняя пластиковую тару.
– Уговорили, – сипло проговорил Керосин, беря трясущейся рукой стакан. – Но эта последняя. Не моя это тема, Сапог. Не обессудь.
– Надо говорить не «последняя», а «крайняя», – наставительно сказал Леха.
Данилыч молча выпил. От него не ускользнуло, что худая кисть их незваного гостя перемотана заскорузлым от грязи платком, сквозь который проступали желтые пятна гноя.
– Парни, давайте анекдот расскажу для разгрузки, – нарушил паузу Леха. – Короч, встречаются два перца. Один другому: «Вот, мля, этот Интернет какая штука удивительная! Познакомился с одной офигенной телкой, двадцать пять лет, блондинка, фигурка – пальчики оближешь, и предлагает потрахаться в гостинице… Я, типа, приперся, а это оказался толстый жирный мужик с лысиной. Но и секс с ним, конечно, тоже не айс…»
Закончив, Леха залился визгливым смехом, Сапог лишь улыбнулся краем рта. Данилыч и Керосин сидели молча, вообще никак не отреагировав на шутку.
– Слышь, Лех! – вдруг вспомнил Сапог. – Так что там с телками?! Уговор ведь был!
Леха понятливо кивнул, нажимая огрубелыми пальцами на кнопки старенькой «Нокии».
– Молчит, сучонок, – с досадой сказал он после нескольких томительных гудков. – Может, уже в дороге.
Сапог скрестил ноги, задумчиво глядя на слякотные лужицы, натекшие с его казаков.
– Керосин, от тебя воняет, – не глядя на приятеля, сказал он. На этот раз уголовник не улыбался. – Причем не просто стоячими носками. Так воняет тухлятина. Леха, выходит, прав? Че там у тебя с рукой?
Наркоман растерянно улыбнулся:
– Сапог, это… понимаешь, у меня…
Он зашелся хриплым кашлем, и Сапог нетерпеливо смотрел на бродягу. В его взгляде сквозила брезгливость и холодное отчуждение.
– …у меня сейчас проблемы… – откашлявшись, произнес Керосин. Он вытер липкие губы, нервно обвел их кончиком грязно-желтого языка. – Я скоро уйду. Мне… кхх!.. нужно перетереть с тобой одну тему.
– Перетрешь, – кивнул Сапог. – Только, прежде чем ты мне обрисуешь свою проблему, я скажу тебе вот что. Я ненавижу нариков. Они хуже дерьма, вот так. Одно дело раскумариться косячком, и совсем другое – колоть себе в вены и яйца всякую мерзость, вроде твоего «крокодила». Крокодил Гена, мля, нашелся. Я видел у нас такого одного на зоне. Он за укол был готов «петухам» очко вылизывать, за щеку брать. Хуже опущенных, вообще никаких берегов не видел вокруг. Таких, как ты, надо отстреливать, вроде бешеных собак.
Керосин сидел, застыв в сгорбленной позе, таращась куда-то в угол тесной хибары, словно пенопласт, впопыхах наклеенный на стену, заботил его куда больше, нежели нелицеприятно-обидные откровения друга. Если бы сейчас Сапог принялся ему читать лекцию о квантовой электродинамике, выражение его высохшего, как у мумии, лица едва ли изменилось бы.
– Знаешь, почему я тебя не вышвырнул отсюда? – негромко спросил Сапог. Казалось, его темно-серые глаза с тихим скрипом буровили насквозь восковое лицо наркомана. – Потому что я не забываю тех, кто за меня впрягся. И я помню, как ты меня выручил. В 2011 году, помнишь? Я такие темы помню, хотя мы с тобой потом и рассчитались.
– Спа… спасибо, – с усилием выдавил Керосин.
– Я пока что тебя еще уважаю. Так и быть, сегодня это твой дом. Но скажу при всех: мне охрененно не нравится, что с тобой происходит. Ты похож на жмурика в морге, который вдруг начал дрыгать руками и ногами, вот так. И как ты доплелся сюда? Неужто чапал с остановки? Тут пилить почти три километра, в говне по колено! Видать, серьезный у тебя ко мне базар!
4
Коаксил – тианептин, атипичный трициклический антидепрессант. Вызывает сильную наркозависимость. Как только коаксил с водой попадает в вену, образуются тромбозы: закупорки с застоем крови, отягощенные огромным количеством микробов, введенных с инъекцией. Далее инфекция распространяется по всему организму, может возникнуть заражение крови, гангрена, нарывы во внутренних органах. В таблетированную форму препарата входят вспомогательные вещества, которые являются нерастворимыми веществами по своей сути, а проще – песком. При попадании в сосудистое венозное русло происходит закупорка и, как следствие, нарушение кровообращения, гипоксия тканей, некроз, сепсис. Очень часто единственно возможным выходом из такой ситуации становится ампутация конечности.