В ответ на приказание Фабиен молчит, как будто ничего не слышал.
– Эй, парень! – повторяет Бьянкари громче, помахивая пистолетом. – Слышишь, что я говорю? Принеси поднос. Рысью!
Мальчик соизволяет приподняться на локте, чтобы взглянуть на него.
– Это ты мне? – спрашивает он вежливо.
– А кому же еще, парень? – удивляется бандит.
– Ну, со мной обычно так не разговаривают, – невозмутимо произносит Фабиен. – А потом дома у меня есть няня, и это она носит подносы. Так что, если он тебе нужен, можешь взять его сам.
Бьянкари делает движение вперед, но застывает с подозрительным видом. Самоуверенность этого сопляка его ошеломляет. Не таким представлял он себе сына доктора Лефевра.
– Может, ты хочешь еще, чтобы я надавал тебе по заднице? – -рычит он в ярости.
– Вот-вот, – насмехается Фабиен. – И я скажу судье, что ты меня пытал.
Несколько растерявшись, Бьянкари предпочитает сменить тему.
– А где легавый в юбке? – спрашивает он подозрительно.
– Мари-Клод принимает душ, – любезно отвечает Фабиен. – Ты разве не слышишь?
– Неправда, – не верит Бьянкари. – Только что она была одета.
– Ага… – с неотразимой логикой соглашается ребенок. – Потому что ты должен был прийти, а я еще был в постели. Но она не успела принять душ. – И, словно поразмыслив, добавляет: – Если не веришь, можешь пойти посмотреть.
Это невинное предложение пробуждает воображение бандита. Мари-Клод Жанвье – одна из самых красивых женщин, которых ему приходилось видеть. Он отметил это про себя еще накануне, когда сажал ее в фургон.
Распаленный воображением, ослепленный желанием перейти к действию, Бьянкари с пистолетом в руке перешагивает порог.
Мари-Клод Жанвье, с бьющимся сердцем наблюдавшая за происходящим в щель между наличником и створкой открытой двери, поднимает табурет как можно выше над головой, и когда толстая фигура Бьянкари появляется в комнате, изо всех сил обрушивает свое оружие на укрытый капюшоном затылок.
Эффект поразительный. Бьянкари буквально отлетает к столу, который рушится под его тяжестью, и посуда с грохотом разбивается на полу. Затем он медленно сгибает колени и утыкается носом в дешевый сосновый паркет, покрытый протершимся ковром. Пистолет вываливается из его рук и оказывается возле кровати.
Фабиен кидается к оружию.
– Ты пристукнула его, Мари-Клод! – вопит он, приплясывая от радости.
Потом, стоя на чуть согнутых ногах, он держит пистолет обеими руками, как показывают в каждом фильме про гангстеров.
– Осторожно, Фабиен, – пугается Мари-Клод. – Это очень опасно. Сейчас же дай его мне!
Она сознает двойную опасность ситуации. С одной стороны, бандит, который наверняка лишь оглушен и с минуты на минуту может прийти в себя, с другой – мальчик, держащий в руках пистолет, а пистолеты частенько стреляют сами по себе.
– О Мари-Клод, – умоляет Фабиен. – Позволь мне немножко поиграть. В первый раз у меня настоящий пистолет.
– Послушай, Фабиен. Ты очень умный мальчик. И я обещаю, что дам тебе его попозже, а сейчас он нужен мне. Этот тип страшно опасен.
Подчиняясь, он протягивает ей свою новую игрушку, которую она с облегчением хватает и наставляет на Бьянкари, отойдя, однако, на два шага назад. Но с этой стороны опасность, кажется, пока не грозит: бандит не шевелит ни рукой, ни ногой.
– Ты его убила, скажи? – в страшном возбуждении спрашивает Фабиен. – Ты его убила?
– Нет. Он оглушен и вот-вот придет в себя. Только не подходи к нему.
Она говорит так, чтобы убедить себя, но большой уверенности не чувствует, потому что на капюшоне Бьянкари постепенно расплывается красное пятно. Мысль о том, что она убила человека, повергает ее в трепет.
– И что, ты его оставишь вот так? А если он очухается?
– Рискнем. Вот уже пять минут мы рискуем вместо того, чтобы убежать. Идем же скорей.
Какое-то шестое чувство подсказывает ей, что толстяк так быстро не придет в себя. И все же ей не терпится удалиться от этого лежащего на полу тела.
Мари-Клод хватает свою сумку на длинном ремне, с которой не расстается, пропускает Фабиена вперед, закрывает за собой дверь, бросив последний взгляд на свою жертву и невольно вздрогнув при этом. Она дважды поворачивает ключ в замке, как это делали их тюремщики.
– Спускайся. Быстро.
Мари-Клод идет по лестнице вслед за Фабиеном, вся как натянутая струна. Внизу – две двери, которые она заметила еще накануне. Одна, из матового стекла или скорее из стекла, замазанного белой краской, ведет на улицу. Вторая – в гараж.
– Встань позади меня, Фабиен.
Правой дрожащей рукой она сжимает пистолет, левой – толкает одну из дверей. Отправляясь за подносом, Бьянкари, разумеется, не запер ее на ключ. Выглянув, Мари-Клод видит кусочек запущенного сада и угол дома, вероятно, довольно большого, увитого плющом и диким виноградом.
– Ну, идем? – торопит Фабиен.
– Подожди. – Мари-Клод закрывает дверь. – Возможно, в доме остались другие бандиты. Попробуй вначале дверь в гараж.
Страшно довольный, что ему наконец поручили какое-то дело, он почти сразу же сообщает:
– Она открыта. А в гараже стоит фургон.
– Тогда идем, – решает Мари-Клод.
Они осторожно, стараясь не шуметь, входят в гараж. Не выпуская из руки пистолета, молодая женщина обходит вокруг машины. Это тот же фургон, на котором они приехали накануне. Рядом место еще для одного автомобиля, но оно пустует. Мари-Клод исследует ворота, простые раздвижные ворота. Ключ торчит изнутри. Она кладет пистолет в сумку, чтобы освободить руки, и открывает ворота. Перед ней плохо вымощенная аллея и метрах в сорока белый шлагбаум.
Фабиен уже устроился на переднем сиденье фургона.
– Ты идешь? Поехали!
Юной жертве похищения не терпится. Возбуждение, охватившее его после нападения на тюремщика, сменяется страхом, вызванным царящей вокруг тишиной. Это явление внезапно поражает и Мари-Клод Жанвье, потому что, как это ни глупо, тишина для парижанки – явление.
Дом стоит одиноко, в пустынном месте. Безмятежный, мирный на первый взгляд пейзаж внушает какое-то странное беспокойство. Мари-Клод открывает ворота лишь настолько, насколько необходимо, чтобы фургон мог выехать из гаража, затем садится за руль рядом с Фабиеном.
– Ключи… У нас нет ключей…
Они ищут всюду. Находит их Фабиен в кармашке на дверце вместе с водительскими документами. Мари-Клод включает контакт, нажимает педаль газа. Мотор заводится сразу. Ей достаточно нескольких секунд, чтобы освоиться с переключателем скоростей. И она осторожно трогает машину с места…
Мари-Клод приходится остановиться у белого шлагбаума с облупившейся краской, закрытого на простую щеколду. Она выходит, чтобы отодвинуть ее, и Фабиен тоже спрыгивает на землю, чтобы помочь ей сделать это побыстрее. Вновь садясь в машину, Мари-Клод видит за деревьями справа от себя фасад дома с каменным крыльцом, стоящего на небольшом возвышении. Картина вызывает почти невыносимое ощущение одиночества и заброшенности.
И еще – страха. Словно в джунглях при приближении к засаде, когда через несколько секунд из зарослей может последовать автоматная очередь. Мари-Клод поспешно садится за руль. Она упрекает себя за спешку, несовместимую с ее должностью и возложенными на нее обязанностями, за недостаточное присутствие духа, а главное, за недостаток храбрости, которая позволила бы ей обыскать Бьянкари, прежде чем покинуть комнату. Возможно, ей удалось бы установить его личность. Но страх сильней ее.
Машина выезжает на узкую пустынную лесную дорогу, поворачивает направо. Почему направо? Она сама не знает. Самое важное для нее – это увеличить насколько возможно расстояние между ними и их тюрьмой.
Глава XVII
В 8 часов 25 минут Мюриэл Анго уверенным шагом выходит из хирургического отделения. Это высокая блондинка с рыжеватым оттенком волос. Она хорошо сложена и знает об этом. В сущности, Мюриэл полна шарма и привлекательности, пока не раскроет рта. Ее беда – голос, который становится крикливым, писклявым, скрипучим под влиянием малейшего возбуждения.
Она выглядит элегантно в синей накидке медсестры, наброшенной поверх безукоризненно белой униформы. В руке у нее старомодный кожаный чемоданчик, который вновь входит в моду: специальный докторский чемоданчик.