— Н-наследника? Вам?
А воображение уже вовсю рисовало нашу брачную ночь и последующие, после беременность и ребёнка. И выглядело это… сказочно. В том смысле, что такое и представить себе невозможно. Да я о таком не задумывалась, даже когда он мне предложение ещё в офисе делал! А вот теперь… М-да...
— А что? Считаешь, мне ещё рано обзаводиться семьёй и детьми? — ухмыльнулся Аксёнов.
— Эм… Нет. Просто…
В итоге, со словами я так и не нашлась. Продолжила смотреть на своего ночного гостя, как в первый раз. А тот вдруг рассмеялся.
— Ариша, ты удивительная девушка. С виду такая сильная, неприступная, а на деле нежный цветочек, такой юный и ранимый, — заметил уже мягким тоном, ласково погладив по щеке.
Я и от предыдущего заявления ещё не отошла, а уж от последнего вообще в шок выпала, потому позволила прикасаться к себе дольше положенного, прежде чем собралась с мыслями и отстранилась.
— Не меня стоит бояться, девочка, — заметил он уже серьёзнее.
— Я помню, — кивнула согласно. — А теперь я хочу знать правду. Настоящую. Зачем всем вдруг так сильно приспичило на мне жениться? И не надо мне говорить о деньгах. Не только в них ведь дело? Что вы от меня скрыли, господин Аксёнов?
— Я же просил, — укорил он меня. — И я отвечу на все твои вопросы, если ты примешь моё предложение. До этого — увы, — развёл руками.
В очередной раз за день меня охватило раздражение.
Как же я ненавижу это их мужское превосходство!
— То есть, если я отвечу вам "да", вы сразу же мне всё расскажете? — не поверила я ему, конечно же.
— Нет, — подтвердил Илья мои опасения. — Сперва мы подпишем договор и подадим заявление в ЗАГС. И вот тогда уже я тебе всё расскажу.
Ну, что сказать… с таким не поиграешь.
— Слишком просто. Что за договор?
— Обычный. Брачный.
Едва не рассмеялась.
— А что будет, если я соглашусь, а потом передумаю? — склонила голову набок.
— Ты должна будешь мне передать свою часть наследства и ещё некоторые проценты сверху.
Ага, в долговое рабство попросту попадаю. Впрочем, я этому нисколько не удивилась. Скорее, удивилась бы, не будь этого условия.
— Наследство я вам могу передать хоть сейчас. Но вам ведь не оно нужно. Из чего я делаю выводы, что отец что-то оставил для вас всех, а получить это возможно лишь женившись на мне. И мне уже просто безумно интересно, что же это такое…
Илья Витальевич на мои размышления никак не отреагировал — продолжил смотреть на заснеженный лес вокруг дома.
— А если я не выйду ни за одного из вас? — поинтересовалась деланно равнодушно.
Вот теперь мужчина улыбнулся. Холодно и многообещающе. Враз не по себе стало.
— Егоров пострадает. Как и любой другой претендент.
Вот он — мой приговор. И так я порадовалась сейчас, что отшила Стаса у гостиницы, не рассказав ему правды...
— Я вас услышала, — произнесла я ледяным тоном. — А теперь вам пора.
На мужчину больше не смотрела. Лишь в окно. Но, честно говоря, ничего не видела. Перед глазами плыло. А память подкинула лежащего на полу подвала бледного Стаса с кровоточащей раной в груди.
— Ты зря на меня злишься, Арина. Не я это всё затеял. Но я искренне желаю помочь и обойтись малой кровью для всех нас.
Я промолчала. Да и Аксёнов не ждал от меня каких-то слов, направившись на выход с чердака.
Насчитала ровно сто секунд до того, как его шаги стихли на нижнем этаже. И только после этого позволила проявиться эмоциям. Саданула кулаком по стене так сильно, что содрала кожу, но это меня совершенно не волновало. А вот то, что мне и выбора-то не оставили…
Но ничего, и не из таких передряг выходила целой и невредимой. И из этой выберусь. Надо будет, по головам пойду, но больше никто и никогда не будет управлять моей жизнью. Или я не Арина Прохорова — дочь одного из самых жестоких и влиятельных людей нашего города!
Глава 11
Арина
Что делает отчаявшаяся девушка, когда её загоняют в угол? Правильно, начинает действовать. И сразу ва-банк. Не всегда это, правда, умные мысли, но если они позволят спасти не только свою шкуру, но и защитить любимую, то всё это становится оправданным в их глазах. Вот и я решилась на то, на что раньше никогда бы ни за что не подписалась даже под дулом пистолета. Потому что быть должной такому человеку, как Егоров Борис Станиславович, равняется самоубийству. Но я надеялась, что ради внука меня хотя бы выслушают. В конце концов, убить меня всегда можно потом, если захочется. Помешать всё равно не смогу.
В общем, на исходе ночи я уже звонила в ворота особняка Егоровых. Пришлось, конечно, попетлять по городу, чтобы оторваться от слежки, но я это сделала.