— Ну что, мартышка к старости слаба глазами стала? Ты что, каскадер х…в, совсем с головой не дружишь? Чуть инспектора при исполнении не задавил! — завопили милиционеры.
— Да нет, товарищи, господа… К чему весь вздор? — от волнения Гвидон не мог подобрать нужное слово. — Граждане, я как раз к вам и ехал за помощью, на меня напали бандиты — скверный случай!
— Чего он там несет? Бандиты какие-то… — говорил старший, проверявший документацию. — Техосмотра нет, доверенности нет. Скорость как превысил — сами видели! Еще и нетрезв, похоже, и, наверное, имеет дерзкий замысел. Проверьте-ка, что у него в багажнике!
Багажник был забит продуктами для кафе, которые привез напарник Гвидона по стойке. Продукты приобретались в соседнем супермаркете по дешевке, потому что срок их годности давно истек.
У Гвидона порылись в карманах и, не найдя денег, заявили:
— Прошлого у тебя уже нет, а будущего может и не быть. Вообще никогда. Ну, что с тобой делать, кудесник? Да, вот так и распускают себя в бесстыдстве… — А сами принялись бесстыдно перетаскивать продукты в свой «форд».
Гвидон засуетился, пытаясь хоть что-то уладить:
— Не надо, граждане милиционеры! Это чудовищно! Это же не мои продукты! На нас бандиты напали, и вы должны помочь, а вы… И что мне теперь делать?
Он чуть не заплакал, а инспектора заржали:
— И продукты тоже не его! С этим мужиком нужно серьезно разбираться — тут уголовная статья!
— Да нет! Это продукты для кафе, а я барменом там подрабатываю, и сейчас, как назло, рэкет налетел. А вообще-то я артист.
Старший наконец сжалился, оставив часть пакетов у Гвидона в машине:
— Конечно, весьма неуклюже с вашей стороны. Поезжайте.
— А может, вы вообще продукты забирать не будете — зачем они вам, несвежие? Я ведь вас не задавил, вы даже палочкой махнуть не успели, — не переставал причитать Гвидон.
Лейтенант посмотрел сначала на него — уже как на шута горохового, потом на пакеты с хлебом, задумчиво кинул в багажник упаковку какого-то размякшего полуфабриката и брезгливо махнул рукой:
— Ехай, Райкин!
Натерпевшийся Гвидон свернул по Большому проспекту в сторону Князь-Владимирского собора, рядом с которым он жил. Ему было стыдно за свою трусость, за то, что сбежал, оставив товарищей наедине с бандитами, но в последний момент почему-то пропало желание просить помощи у милиции. «Лучше уж Бога попросить — может, прав Капа, что Он есть», — решил Гвидон. В собор зашел, опасливо озираясь, было не по себе — церковь у него ассоциировалась со смертью и похоронами. От невежества перекрестился слева направо, когда понял, устыдился своей ошибки. Понуро опустив голову, Гвидон встал в очередь к лавке: денег наскреб на одну самую дешевую свечку. Со свечницей разговаривал новый русский в кожанке «Hugo Boss», с «ролексом» на золотом браслете:
— Мамаша, с Рождеством тебя Христовым! Мне десять свечек за упокой и десять за здравие. И конкретно, к какой иконе лучше свечку ставить, чтобы всё по-человечьи?
Молодая свечница в черном платке от неожиданности изменилась в лице и почти прошептала:
— И вас с Великим Праздником. Пожалуйста, потише говорите. У нас в храме чтимый Чудотворный список Казанской Божией Матери. Многие исцеляются…
— Не! Ты неправильно поняла, — оборвал «браток», оживленно жестикулируя, — мы не «казанские», у нас своя команда. Здесь, говорят, какая-то «Скоропослушница» есть? Короче, как ее найти?
Свечница побледнела и еще тише ответила:
— Слева от Царских Врат перед Иконостасом. Увидите — она в серебряной ризе, в золотых крестиках, многие к ней жертвуют. А свечи все одинаковые, только об упокоении их обычно ставят на канун, но в такой праздник можно к любой иконе.
«Прихожанин» просветлел:
— О! Это то, что надо! — и стал совать служке зеленую бумажку.
Девушка отмахнулась, как от заразы:
— Опустите в кружку. Спаси Господи! — и облегченно перекрестилась, когда бандит ушел.
Через минуту он вернулся, на ходу разговаривая по сотовому телефону:
— Как-как? Мадонна? Понял, отбой… Слушай, мамаша, — он доверительно нагнулся к прилавку, — тут расклад такой, у главного беда, собака сдохла, любимая, Мадонна. Надо бы отпеть, как полагается, по православным понятиям. Деньги — не проблема. С кем поговорить?
Теперь уже терпеливую послушницу затрясло от гнева:
— Уходите, ради Христа! Собаку отпевать вздумали — вы соображаете, о чем просите?! Креста на вас нет! Тварь бездушную Мадонной назвали! Уходите, пока батюшка вас не попросил.