Шли дни, восьмого августа начался военный конфликт в Осетии, и генералы Генштаба исчезли. Мы с Анюткой вместе встречали восход солнца, гуляли по пригоркам. Наши в тот день ушли покорять гору Жима, а мы с Аней предпочли объятия друг друга. В тот день мы перепробовали все, что могли и где могли. Так как мы переехали в гостевой домик генералов, нам уже никто помешать не мог. Из домика мы перебрались на обрыв скалы. Внизу шумел Байкал, вдалеке баржа везла батискафы для изучения дна Байкала, а я целую сиси и животик Анюты, мои руки на ее красивых мощных ягодицах, чтобы скала не оцарапала их. Мы немного рискуем сорваться, так обрыв узковат, но разве нас можно было остановить. В такие минуты радости забываются все те невзгоды, которые, может быть, уже копились целый год. Байкал усыпляюще шумит, баржи теряются из виду полузакрытых глаз.
На следующий день наша экспедиция прекращалась. Некоторые, а одна из них была Анюта, еще оставались на Ольхоне, а я, Павел и большинство из нашей команды улетали в Москву. Я нежно глажу и целую Анечку. На душе у меня грусть, чувство неоконченного романа. Предложить Ане жить вместе я еще не мог, но и отпускать ее просто так я не хотел. Я пригласил ее к себе в Москву на день рождения, который должен был наступить через пару недель, но даже как-то и не рассчитывал, что она приедет. Аня была спокойна, и сказала, что приедет ко мне на день рождения в Москву.
Год жизни в одиночестве научил меня никому не верить, и я бы нисколечко не удивился, если бы Аня не приехала, но через десять дней Аня действительно приехала. Было приятно встречать ее в полтретьего ночи, когда весь город уже спит и нет этой московской суеты. Недолгое ожидание, и вот уже Анечка в моих объятиях. Встретились тепло, как и не расставались.
Но пришла беда, откуда не ждали. Очень скоро выясняется, что вдвоем нам не интересно, что нам нечем друг друга удивлять. И я, и она перенесли за этот год горечь расставания, и мы попросту оказались не готовы пустить друг друга в свою жизнь. Как положено влюбленным парам, мы гуляем по Москве, любуемся видами Коломенского, ебемся в московских скверах, но это уже нас не сближает. Бывают такие отношения, когда для того чтобы вам гармонично общаться: рассказывать истории, шутить, хотеть куда-то идти, необходимы посторонние люди, но это путь в никуда. После моего дня рождения и посещения музея Рериха мы решаем расстаться. С Анной мы расстаемся легко и друзьями. Как редко мужчине и женщине удается так просто и без ненужных обид расстаться.
После расставания с Аней я начинаю активно общаться в "Одноклассниках". Я учился во многих школах, и одноклассников у меня много. В "Одноклассниках" я увидел свою детскую любовь Оксану. Оксана была моей смоленской одноклассницей. Еще в нашем пионерском детстве она была очень целеустремленной и амбициозной девочкой-отличницей, а я был обычным распиздяем-мечтателем. Меня она совсем не помнила, но как-то легко пошла на контакт, рассказала о проблемах с мужем, сообщила, что собирается уходить из семьи. Не знаю, с чем была связана ее общительность: то ли амбиции тянули ее в Москву, то ли ее плоть требовала мужчину. Оксанка изнемогала от желания секса и была согласна на все: приехать ко мне, чтобы я приехал к ней, чтобы мы трахнулись по скайпу. От некогда амбициозной и очень горделивой девочки я такого не ожидал. Чтобы вот так просто согласиться на секс фактически с незнакомым мужчиной. Но все непонятное либо пугает, либо, наоборот, притягивает, и я захотел разобраться в этой головоломке, да и к тому же не всякому выпадает шанс не то чтобы даже трахнуть, а даже просто увидеть свою детскую любовь. В Смоленске с новой женой живет мой отец, поэтому я решил совместить поездку к нему и встречу с Оксанкой. Мы с ней встретились в Красном бору, в одном из самых романтических мест Смоленска. Здесь сплелись романтика, история и красивейшая природа в виде соснового бора. Неподалеку находится Кривое озеро, а прямо за ним река Днепр, еще не набравшая силу. Именно здесь, в Красном Бору, была ставка Гитлера до самого 1944 года, пока Смоленск не был освобожден от фашистов. Летом сюда приезжает много народу позагорать, искупаться, попить водки, заняться экстремальным сексом в соседних кустах. Увы, я был лишен этих радостей, стоял обычный ноябрьский день с легким морозцем. К кафе подъезжает такси и из него выходит улыбающаяся Ксюха. Я в ответ тоже улыбаюсь.
- Ну как я тебе, сойдет? - спрашиваю я.
- Да, нормально. А я тебе? - интересуются Ксюха.
- Очень красивая, - слегка лукавлю я. На тех фотках, которые она мне прислала, Ксюха смотрелась эффектнее. Были среди них и смелые эротические фотки с маленькими, но миленькими сиськами и голой с небольшой полоской из волосиков письки.
Я предложил Оксанке на выбор посидеть в кафе или пойти в сауну "Эдем". Любая порядочная девушка предпочла бы, конечно же, пойти в кафе, но Оксанка точно знает, чего она хочет. И мы шагаем в сторону "Эдема", я не ошибся, что встретился с ней, от нее прямо так и исходит это безумное желание бескомпромиссного секса. В "Эдеме" мы снимаем домик для влюбленных парочек, заказываем мартини с салатиками. Выпив стаканчик мартини, Оксанка блестящими глазами смотрит на меня. Я понимаю ее желания, мы встретились как два голодных зверя встречаются в лесу и точно знаем, что нам друг от друга нужно. Я подхожу к Ксюхе, глажу ее лицо, бессовестно расстегиваю ширинку и кладу свой возбужденный член ей в рот.
- Только не кончай, - просит Ксюха, ей хочется получить свою порцию удовольствия.
- Не бойся, я - крепкий старикан, - отшучиваюсь я.
Оксанка очень умело отсасывает, поглаживая мои яйца. Я глажу ее по голове и по затылку.
- За последние годы мы научились умело трахаться, но совершенно разучились любить, - с горечью замечаю я.
Оксанка не может мне ответить, и это правильно, не на все глупости нужно отвечать. Пожалуй, во все времена любовь была уделом избранных.
Я стягиваю с Ксюхи джинсы, на ней голубенькие, слегка наивные трусики. Сучки в Москве носят более изысканное белье, но мне приятно, что к встрече со мной она готовилась. Я кладу Ксюху на кровать, стоя на полу на коленях, целую ее бедра и живот, а потом, также стоя на коленях, вхожу в ее мокренькую, изнемогающую пизду. Оксана довольно всхлипывает. Когда я ставлю ее раком, то она прикольно теребит свой клитор, иногда поглаживая мои яйца. Нас прерывает девушка из обслуги, она говорит, что сауна разогрелась и можно пойти туда. В нашем домике прохладно, и мы с удовольствием перемещаемся в теплую уютную сауну.
Обцеловав везде где можно и нельзя друг друга, мы идем греться. Чтобы затем уже три часа не отрываться друг от друга.
- Блин, так хорошо мне еще не было, - говорит Ксюха.
Ножки Ксюхи и ее голос дрожат от непрошедшего возбуждения.
- Спасибо. Ты мне тоже очень понравилась, всю жизнь мечтал о сексе с учительницей.
В тот момент Оксана работала завучем в школе, но не думаю, чтобы мой тон легкого стеба ей нравился. Ко всему в жизни Ксюха относилась очень серьезно и основательно, даже к сексу, если уж ебаться, то на всю катушку. Минусом такого восприятия было полное отсутствие романтики и всякого интереса к ненужным вещам. К ненужным вещам относилась и музыка, и просмотр кинофильмов, и прочая романтическая дребедень, так нужная мне.
За Оксаной подъезжает такси, мы благодарим друг друга за проведенное время, обещаем друг другу списаться, еще встретиться, Оксанка даже намекает, что совсем не против перебраться в Москву.
Да, секс погружает нас в собственные иллюзии, но он не наполняет людей чувствами. Если чувств не родилось до секса, то и после они не появятся. Я шел к отцу, находившись в легкой эйфории от произошедшего. Наконец-то я чувствовал себя нужным и востребованным, хотя в сущности ничего, кроме слияния тел, не произошло. Когда я вошел, отец предложил мне пойти в истопленную им баню.