– Спросите у неё. Я был здесь и отправился наверх за работниками станции.
Парень, обыскивающий Тимура, проследил за его пальцем и уставился на мальчика. Василий Васильевич встал с лавочки и сделал три тяжёлых шага в ту же сторону. Похоже, люди не понимали про кого говорит Тимур, и их взгляды, натолкнувшись на ребёнка, начинали лихорадочно возвращаться на говорившего человека.
– Да, он был тут, а этих я не помню, – раздался голос мамаши-мальчика-на-похоронах. Она вышла вперёд, придерживая правой рукой сына, который явно не знал куда деться от нахлынувшего на него внимания.
Василий Васильевич кивнул в ответ на её слова и махнул рукой. Женщина моментально скрылась в толпе, затянув туда сына.
– Швейцарский? – спросил глава новой харьковской общины.
– Ага, – парень, обыскивающий Тимура, покрутил в руках предмет, вызвавший столько волнения на станции.
– Складывай продукты и воду к другим запасам – нам всё это пригодится. Кто стоял на эскалаторе выше всех?
Тимур понимал всю очевидность ответа, но молчал, посматривая на Олега Петровича. Тот повернулся и кивнул – скрывать он ничего не собирался. Рассказанная несколько минут назад история и так проливала свет на недавние события, а, значит, старший их группы был прав – придётся сознаваться.
– Я, – сиплый голос прорвал затянувшуюся паузу. Тимур поглядывал на свой рюкзак, переживая за отправившийся в карман к незнакомцу нож. Надобность выступать в роли рассказчика его не радовала, но шанса отмолчаться не было.
– Что ты видел? Ты успел разглядеть произошедшее?
Теперь сотня глаз смотрела на Тимура с ожиданием. Василий Васильевич, задав вопрос, облокотился двумя руками о палку и внимательно следил за каждым движением на лице собеседника. Тимур сомневался, что глаза старика могут рассмотреть мельчайшие подробности его эмоций, но решил не рисковать и выложить всё, как на духу. К тому же скрывать ему нечего.
– Ну… Я видел вспышку. Я не разбираюсь во взрывах, но, мне кажется, что там не осталось никого в живых.
Он не знал, зачем добавил последнюю фразу, и так напрашивающуюся саму собой, но язык было не удержать. Они погибли. Все… Наверху не осталось никого, кто мог бы спуститься по остановившимся эскалаторам. А помнишь, как сразу после взрыва, на своём лице, обильно смоченном потом, ты ощущал что-то странное и незнакомое? Это был пепел. Их пепел! Именно поэтому ты боялся, что сверху кто-то придёт. Не очень живой и очень мёртвый. Кровавыми холодными руками он должен был коснуться твоего плеча и повернуть к себе. А в его лице ты увидишь…
– Тимур, ты спишь? – Олег Петрович с испугом в голосе прокричал со своего места.
– А? Что вы сказали? – скрывая дрожь в зубах, спросил Тимур.
– Это я говорил, а он решил мне помочь и вывел тебя из ступора, – Василий Васильевич снова направился к лавочке. – Зря ты так. Надежда умирает последней.
Оля куском платья протирала Илье гематому. Убеждения Олега Петровича и пострадавшего парня не возымели на неё никакого эффекта, и теперь она молча сидела рядом с будущим мужем, причиняя ему небольшую боль своими действиями. Тимур решил, что ей нужна активность. Просто сидеть и молчать девушка не могла, значит, пусть лучше докучает жениху, чем ноет над ухом у остальных.
Василий Васильевич сидел на лавочке, облокотив голову на палку.
– То есть, вы точно уверены, что это не было землетрясением? – его глаза пробежали по Тимуру и Олегу Петровичу.
– Даже больше чем, – Федосеев стоял рядом с Сергеем, держащим за плечо сестру. – Я слышал хлопок. Вспышка без сомнения являлась последствием того, о чём мы думаем.
– А что взорвали? Станцию или переход? – один из парней, стоящих за спиной главы станции, задал вопрос дрогнувшим голосом. – Что уцелело?
– Тимур, – Василий Васильевич поднял голову от палки, – ты видел, что там наверху? Если ты был ближе всех, то мог увидеть последствия взрыва. Что со станцией? Хоть что-то расскажи. Может, ты слышал как рушился переход или упало перекрытие?
Тимур стоял потупив взгляд. Большая капля пота свисала с его носа, готовая сорваться в пыль приютившей их станции. Руки теребили пустой рюкзак, перебирая лямки.
– Игнатьев, расслабься, – прошептал на ухо Олег Петрович. – Не время сейчас впадать в ступор.
Выдохнув, Тимур положил на пол рюкзак и взгромоздился сверху.
– Я не видел станции. Взрыв – я сразу для себя решил, что это был он – слышал очень хорошо. Вспышку тоже видел, но наверх не поднимался. Да и что там можно было увидеть, если свет погас, а аварийный не включился.