2. Принцип преемственности власти, то есть подтверждение аккуратного и уважительного отношения ко всем обязательствам, принимавшимся от имени государства, включая и вопрос о правах собственности, независимо от отношения к конкретным лицам, действовавшим в тот или иной период от имени и по поручению государства. Политически мотивированный отказ от обязательств, взятых на себя прежними составами государственной власти, в том числе от обязательств, зафиксированных в действующих законах и иных юридических актах, безусловно, губителен для самой идеи легитимации права частной собственности, предполагающей признание исторической традиции как важнейшего правового основания. Законы и процедуры, установленные предшествующей администрацией, возникшие на их базе отношения собственности также являются легитимными и должны соблюдаться всеми последующими составами верховной власти.
Это, разумеется, не означает, что сами отношения сформировались раз и навсегда и не подлежат изменениям. Напротив, интересы сохранения и укрепления демократического правового порядка часто требуют принудительного приведения такого рода отношений в соответствие с интересами экономики и общества, если между ними возникают разногласия. Однако коррекция должна проводиться, во-первых, на базе правил и процедур, установленных предшествующей администрацией, а во-вторых, что еще более важно, — соблюдения баланса между изменяемыми и неизменными компонентами на каждом этапе. При этом изменения должны носить эволюционный, а не революционный характер, поскольку революционные изменения в силу своей природы несовместимы с идеей преемственности и легитимности власти.
Таким образом, приватизация государственного имущества в 1990-е годы, включая крупные хозяйственные активы, должна быть признана легитимной, а ее итоги — не подлежащими массовому пересмотру. Отдельные сделки и их результаты могут быть подвергнуты пересмотру при наличии на то серьезных, неоспоримых оснований, но подобные случаи должны носить исключительно единичный характер и не ставить под сомнение итоги приватизации в целом.
В связи с данным утверждением есть как минимум два принципиальных положения, нуждающихся в уточнении. Первое из них заключается в следующем. Государство и общество должны отказаться от утверждения, что итоги той или иной конкретной приватизационной сделки могут быть признаны недействительными, а ситуация возвращена в исходное состояние только из-за нарушения тех или иных юридических норм. Помимо прочего это означает, что юридические нормы должны применяться с учетом влияния, которое они оказывают на общественное сознание и экономический климат в государстве в долгосрочной перспективе.
Даже в условиях правового государства с прочными традициями уважения к закону юридические нормы все же не являются абсолютным императивом. Тем меньше смысла настаивать на тщательном расследовании всех нарушений юридических норм в ходе приватизации в постсоветской России. Здесь закон был и остается в большей степени политическим орудием, нежели регулятором существенно значимых отношений в обществе, особенно отношений по поводу использования крупных хозяйственных активов. В такой ситуации вопрос о правомерности отношений собственности, возникших в результате приватизации, требует политического в своей основе решения, которое должно затрагивать в том числе и вопрос о юридической чистоте уже состоявшихся в прошлом приватизационных сделок.
Второе положение заключается в том, что признание легитимности итогов приватизации 1990-х годов, будучи необходимым, не должно быть безусловным. И в средствах массовой информации, и в специальной литературе содержится большое число негативных, а в отдельных случаях — и просто разрушительных для экономического и социально-психологического климата примеров «большой приватизации». Слишком много вопросов, крайне острых как для нынешних собственников, так и для тех, кто несет моральную и политическую ответственность за осуществление приватизации 1990-х, остается сегодня без удовлетворительного ответа18.
Формальное утверждение результатов приватизации на основе предлагаемого соглашения может и должно сопровождаться предъявлением бенефициарам «большой приватизации» ряда условий, призванных компенсировать обществу часть упущенной выгоды, являющейся следствием хаотичной и недобросовестной приватизации государственных активов.
18
В качестве примера можно привести следующую цитату из книги историка Р. Медведева: «Мы слышим об огромных состояниях и о сделках в сотни миллионов долларов, но мало кто может объяснить обществу, как эти деньги и контрольные пакеты множества гигантских предприятий были заработаны и получены, да еще за столь краткие сроки. Мы узнаем, что громадные, известные всей стране заводы, а то и целые отрасли промышленности принадлежат, оказывается, частным лицам, и не всегда — российским гражданам, но мы не можем получить объяснения, как и почему это произошло и что дает эта смена собственников стране и ее экономике. Почему предприятия заполярного Норильска, которые создавались в течение 70 лет, — в том числе и трудом десятков тысяч узников сталинских лагерей, — стали сегодня частным бизнесом нескольких человек из комсомольского актива 80-х годов? Каким образом можно было купить за 150 миллионов долларов предприятия, способные приносить до одного миллиарда чистой прибыли в год? Куда идет эта прибыль? Да и как смогли московские или нижегородские комсомольцы, театральные режиссеры и декораторы, пчеловоды или даже директора заводов и министерские чиновники столь стремительно заработать свои миллионы, а то и сотни миллионов долларов?» См.: