Я хочу этого прямо сейчас, но придется подождать. Черт бы побрал родителей с их долбаными разговорами. Тот факт, что из-за этого мне приходится оторваться от моей девушки, вызывает у меня непреодолимое желание впечатать кулак в стену.
— Ладно. — Я наклоняю ее голову и дарю ей последний поцелуй. Легкий. Это все, что я могу позволить себе дать ей, не потеряв снова контроль. — Не забывай, что нам нужно поговорить после этого.
Никто никогда не говорил мне, что девичьей улыбки может быть достаточно, чтобы осчастливить меня. Но ее улыбка делает именно это и еще кое-что.
— Хорошо, — она торжественно соглашается.
Я перемещаю ее так, чтобы она отодвинулась от меня. Кира вопросительно смотрит, а я просто приподнимаю бровь в направлении своей промежности, зная, что она увидит, каким твердым я стал из-за нее.
Черт, когда ее взгляд опускается вниз и останавливается там, вся моя решимость трещит по швам, напоминая, что она несомненно примет все то, что я решу ей дать.
Нет. Стоп.
Я качаю головой, чтобы снова прийти в себя.
Но когда девушка разворачивается, чтобы уйти, я вдруг понимаю, что не могу позволить ей это, не без последней ласки. Я хватаю ее за руку и нежно касаюсь, прежде чем отпускаю.
Кира улыбается мне через плечо, и ее лицо просто светится счастьем, это заразно. Я чувствую комок в горле, когда улыбаюсь ей в ответ.
Наблюдая за ее уходом, я стараюсь не броситься следом за ней. Теперь, когда я решил, что она моя, это очень сложно сделать. Я заставляю себя оставаться на месте и думаю о каждом клише в чертовых книгах, пытаясь успокоить свой стояк.
Это не помогает.
Пока я не слышу с трудом выдохнутое Кирой «Что?» из другой комнаты и вопрос Райана:
— Что именно здесь происходит?
Я выбегаю из бильярдной, перепрыгивая через три ступеньки на пути вверх, и врываюсь в фойе.
Странно, очень странно.
Когда вхожу, осматриваю гостиную, пытаясь понять, почему мой отец и мать Райана расположились вместе на нашем диване. Кира сидит у окна, грызет ногти, пытаясь скрыть опухшие от поцелуев губы. Шарф снова на ее шее, прячет засос.
Я ухмыляюсь, не могу дождаться, когда поставлю новые.
Я не обращаю внимание на беспокойство в ее глазах, пока отец не откашливается, привлекая всеобщее внимание:
— Мы собрали вас здесь, дети, чтобы сделать объявление.
Я морщу лоб. Что, черт возьми, здесь происходит? И какого хрена мой отец сидит так близко к миссис Рот?
Они переглядываются, обмениваясь только им понятными улыбками, и мой желудок ухает вниз.
О Боже...
— Мы женимся! — визжит миссис Рот.
Я смотрю на них, время останавливается. В тишине комнаты мой мозг пытается обработать и собрать мысли воедино.
— Через две недели мы устроим небольшую церемонию.
Нет.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет!
Они же не серьезно... ведь так? Я смотрю на них, сидящих с улыбками и держащихся за руки, светящихся гребаным счастьем, в то время как мой мир разрушен ими, а я разорван в клочья.
Последняя часть головоломки встает на место.
Твою ж мать.
Я знал, что отец изменял маме, но никогда не догадывался с кем. Сейчас это до боли очевидно.
Перевожу взгляд на Киру, сидящую с открытым ртом. Она поворачивается ко мне, и ее карие глаза наполняет тоска. Пол уходит у меня из-под ног. Грудь сжимается так сильно, что мне становится трудно дышать.
Черт! Я наконец-то поцеловал ее, и это было чертовски идеально, поцелуй должен был быть первым из многих, а они забирают все это. Единственную девушку, которую я хочу, они собираются сделать моей сводной сестрой.
Моей сестрой.
Меня тошнит. Голова кружится. Школа, наши друзья, весь мир будет видеть в нас родственников. Она будет жить в моем доме, ее комната будет напротив моей, это будет мучить меня еще сильнее, чем сейчас.
Меня охватывает гнев. Я дрожу, а руки сжимаются в кулаки. Стискиваю челюсть, чуть не кроша при этом зубы. Их разговор и смех, словно фильтруясь, не достигают моих ушей. Радость от любви, которую они скрывали от нас, которая забрала у меня маму, а сейчас забирает остатки счастья из моей жизни.
Кира.
Не моя девушка, а моя сводная сестра.
— Вы не можете говорить это всерьез, мать вашу! — Я взрываюсь, не в состоянии больше сдерживать звон в голове. — Женитесь? С какого хера?
Я ненавижу его — своего отца за то, что он сделал с мамой, за то, что он мудак и лжец. В этот момент я ненавижу его за то, что он разрушает на части мое счастье, потому что знаю, что только Кира может подарить мне его.