Ярость прожигает мои вены, как бы крича: «Черт возьми, это она!»
Я никогда не узнаю ее подобным образом. Мое тело никогда не сможет забыть тот факт, что претендовало на нее с самого первого дня, решив, что она была моей и всегда будет, получу я ее или нет.
Я чувствую себя так, словно прибыл прямиком из ада, все бессилие и гнев, какие только у меня есть, когда дело доходит до этого, меня словно коробит и приводит в ярость. Я хочу выследить каждого ублюдка, который вообще вздумал смотреть на нее и сорвать кожу с его лица. Глядя, как кровь покрывает меня, и знать, что я был тем, кто уничтожил его за желание к ней.
Это самые лицемерные мысли, которые у меня когда-либо были. Потому что я хочу ее подобным образом. Я так возбужден, мой член словно горит огнем для нее. Я тяжело дышу, как животное, словно она передо мной, прямо сейчас обнаженная, ожидает, что я съем ее.
— Это чертовски нелепо, — бормочу я себе, потому что это действительно так. Я пятками скидываю обувь и ложусь обратно на свою кровать, прикрываю рукой глаза, концентрируясь на дыхании и на том, чтобы удержать свои мысли подальше от нее. Но в тот момент, когда мне удается справиться больше чем на секунду, они снова набрасываются, чертовски подсев на нее и на все о ней.
— Ты не можешь получить ее, придурок. Отпусти ее. — Слышу свой собственный голос, произносящий эти слова, что ничего не делают со мной. Я повторял их снова и снова, миллион раз в прошлом году, обдумывал это дерьмо так тщательно, что к этому времени оно должно было забыться.
Очевидно, что это не так. Я хочу ее больше, чем когда-либо. Так сильно, что при виде этой фотографии мой член начинает пульсировать, пытаясь вырваться из моих джинсов.
Я борюсь с ним. Борюсь с желанием посмотреть на ее фотографии всей своей печальной душой. Борюсь с желанием отдаться фантазиям, где мои губы скользят по всему ее телу, ее язык по моему, никто из нас не различает ничего вокруг — мы поглощены друг другом.
Мне чертовски нужно потрахаться. Это, вероятно, часть проблемы. У меня самый большой период воздержания. Так было с того первого звонка с ней по «Skype» несколько недель назад.
Вся эта хрень выходит за рамки здравомыслия. Парню в моем возрасте все время нужен секс. Черт, мне всегда нужен секс. Привык получать его. Если я не получаю его, это сводит меня с ума.
Но я не могу этого сделать. Каждый раз, когда я думаю об этом, все, что я вижу, — взгляд Киры, когда она призналась, что видела меня с Джен той ночью. Не то чтобы Кира сможет узнать, что я с кем-то спал, но я все равно не могу это сделать.
Что имеет меня во всех смыслах, кроме буквального.
Я не могу ждать больше ни секунды, чтобы не попробовать Киру, но то, что я хочу, — это нечто, что я никогда в жизни не смогу получить. Поэтому я начинаю считать. И дышу. И продолжаю считать каждый вздох, каждую секунду, надеясь, что мое тело в конце концов успокоится, черт возьми.
Ровно двести шестьдесят две секунды спустя я проигрываю битву, и мой телефон снова в моей руке.
Боже мой, эта девчонка такая сексуальная. По правде говоря, неотразимая. Я немного смотрю на ее самую последнюю фотографию, увеличивая так, чтобы я мог действительно осмотреть ее. Потом я делаю одну вещь, которую пообещал себе никогда не делать ради своего благоразумия.
Я пролистываю ее фотографии, рассматривая каждую, изучаю ее жизнь за прошедший год, насколько она изменилась.
Тогда я нахожу альбом ориентировочно двухнедельной давности. В нем нет ничего, кроме фотографий ее и ее друзей на пляже во время весенних каникул.
Боже. Кира. Раздельный купальник? Слишком много кожи.
Черт. Почему? Почему я позволяю себе быть пещерным человеком? Каждое ее фото причиняет мучения моему члену. Мой разум возвращается к ее невинным... и некоторым не таким уж невинным... позам, словно в эротическом порно. Я представляю, что нахожусь там с ней, дергаю за шнурочки, удерживающие ее маленькое бикини, и высвобождаю ее сиськи.
Я поглаживаю свой член, прежде чем расстегнуть пуговицу и потянуть молнию вниз. Опять же, не то, что я должен делать, не так я должен на нее смотреть, но я не могу остановиться. Я оскорбляю ее фотографии своими чрезмерно извращенными мыслями.
Я так далеко захожу, вся кровь приливает к члену, ни капли — к мозгу. Мозговых клеток достаточно только для того, чтобы вызвать в воображении воспоминания о ее губах на моих, ее теле, прижимающемся ко мне, и фантазию не остановить.
Как далеко бы я зашел в ванной, если бы она не стукнула по моей ноге? Припер к стене или усадил бы ее на стойку? Снял бы ее одежду или просто раскрыл грудь и сдвинул трусики в сторону?