Я злюсь на себя, но еще больше на него, поэтому пользуюсь этим приятным временем, чтобы вымыть каждую тарелку в раковине, пытаясь раствориться в этом процессе.
Остается четыре месяца до моего восемнадцатилетия. Как только это произойдет, я уеду. Я молюсь, чтобы колледж, который находится подальше отсюда, принял меня. Расстояние. Вот что мне нужно. Мне нужно уехать как можно дальше, чтобы мысли о Брайдене превратились лишь в шепот в моей жизни.
Я отказываюсь оставаться с разбитым сердцем. Если сбежать как можно дальше — это единственное решение, то я рискну.
Черт, в конце концов, я могу пересечь Атлантику. Я всегда хотела поехать в Англию...
— Кира?
Тарелка, которую я мыла, выпадает из рук, расплескивая мыльную воду.
Другое тянущее ощущение внутри причиняет мне боль. Злит меня. Как он смеет стоять на этой кухне со мной, произносить мое имя этим тихим, почти интимным тоном?
Я игнорирую его, сжимаю челюсть, сопротивляясь моему чертовому сердцу и его стремлению к нему. Тянусь в воду, чтобы достать тарелку, которую уронила, и убедиться, что она не разбилась.
— Кира, я с тобой разговариваю.
И, очевидно, что я игнорирую тебя.
Может, мне стоит разбить тарелку прямо о его чертово лицо.
Я знаю, он видит, как мне больно. Из всех людей он знает причину. Я имею в виду: глупая, жалкая я более чем очевидна в своих чувствах к нему за все эти годы.
Так зачем он здесь? Почему он делает это со мной? Неужели его вовсе не беспокоит то, какую боль мне причиняет его присутствие?
Я продолжаю мыть тарелки, борясь с искушением повернуться к нему. Посмотреть на него. Наброситься на него. Причинить ему боль.
Врезать ему, поцарапать, чтобы его девушка знала, что руки другой прикасались к нему. Чтобы она почувствовала хотя бы крупицу той агонии, разрывающей меня прямо сейчас.
Посмотрите, во что он меня превратил. В жалкую. Мелочную. Настолько, черт подери, озлобленную, что я желаю, чтобы каждый разделил мои страдания.
Острые ощущения его присутствия разгораются, посылая по всему телу вспышки. Его шаги едва слышны, но он подходит ближе. Все мое тело пульсирует. Я стискиваю зубы, полная решимости не позволять ему увидеть ни крупицы того, что он сотворил со мной.
Вероятно, то же самое он проделывает с ней. Со своей девушкой.
Господи, она, должно быть, наслаждается этим чувством так сильно. В восторге от такого парня, как он, имеет право наедине и публично заявлять на него права. Интересно, она хоть понимает, что занимает особенное место, являясь его первой девушкой. Первая девушка, которую он счел достойной получить этот титул. С которой он проводит все свое свободное время, ходит на свидания...
Я сейчас заплачу. Снова.
Он прямо позади меня, и крошечные петельки, держащие кусочки меня вместе начинают распутываться. Я сломаюсь, и он будет свидетелем этого.
— Мне не нравится, когда меня игнорируют, Кира. Ты же знаешь это, — произносит Брайден резким, низким голосом.
Я чуть не подпрыгиваю, он так чертовски близко.
Дрожа, я заканчиваю ополаскивать тарелку и помещаю ее на сушилку. Есть причина, по которой я не воспользовалась посудомоечной машиной: я глупо надеялась, что так у меня будет немного времени вдали от Брайдена.
Господи, почему он сейчас здесь, на этой кухне, со мной?
— Ты сердишься. — Его дыхание согревает кожу на моем плече.
Его аромат поглощает меня, заставляя чувства вырваться из-под контроля. Один шаг и он окажется напротив меня. Еще шаг и мы соприкоснемся.
Адреналин струится по моим венам. Я закрываю глаза, дрожа.
Я хочу этого.
Боже.
Я так сильно хочу этого.
Это подобно темному, отчаянному голоду внутри меня. Голод тысячи наций, помещенный в одно пульсирующее, слишком маленькое тело. Мое тело. Тело, которое возбуждается в каждом потаенном месте, желая ощутить его повсюду.
Я едва справляюсь и чем больше стараюсь выглядеть спокойной, тем сильнее меня трясет, но я нахожу в себе силы напомнить ему правду.
— Я абсолютно уверена, что кое-кто не поймет, почему ты так близко ко мне сейчас, Брайден. Подвинься.
— Здесь довольно много людей, которые не поймут этого. — Его голос звучит странно, когда он говорит. Это тот самый чудесный тон голоса, который всегда обманывал меня, заставляя думать, что он чувствует тоже, что и я.
Что он тоже умирает от желания.
Это ложь, напоминаю я себе. Мне наплевать, что он там говорит. Да, весь мир сместился, встав между нами, чтобы мы с ним не были вместе — это не меняет того факта, что он нашел кого-то достаточно особенного, чтобы разделить эту часть себя.