— Завтра к пяти вечера я жду вас в своём кабинете, а после возьмите отгул, — говорит он, прежде чем аппарировать, быстро положив ее палочку, такую же тонкую, как и ее владелица, на стол.
Он уходит с горькой мыслью, что всё ещё может сложиться по-другому, главное — не прогадать с картами. Стоит только настоять там, где потребуется, стоит только немного поднажать, но точно не на Тину.
Ведь для того, чтобы дать себе волю действовать так, как диктуют ей собственные чувства, она слишком сильно любит свою сестру.
========== Часть 2 ==========
Тина думает, что все не так уж и плохо, когда в МАКУСА её не хватают под руки и не ведут в зал для суда или в комнаты для заключённых. Пара человек резко поворачивались, оглядываясь на неё, но в большинстве дней это было нормой, так что и сейчас Тина старается особо не обращать на это внимания. Кто не захочет посмотреть на женщину-аврора, настолько хилую, что сравнима с ивовой ветвью? Тем более сейчас, когда на тонкой длинной шее расползались лиловые пятна синяков, слишком яркие, чтобы оставить их без внимания. Они, словно шарф, коими любил дополнять свой образ мистер Грейвс, облегали её шею настолько плотно, что бледность кожи отходила на второй план, уступая лиловому цвету.
Входя в аврорат, Тина поймала на себе взволнованный взгляд сестры, но, проигнорировав её, направилась к лифту с болезненно распрямленной спиной. И с задранным подбородком, конечно. Скрывать отметины почему-то не хотелось, может, пожалеют? Хоть раз в жизни не упрекнут глупостью выбранной профессии, а действительно помогут. Но разве кто-то хотел? Нет, не было никого, кто хотел бы протянуть сильную, в сравнении с её, руку помощи. Таким был Джон, и где он сейчас? Наверняка в лазарете под неустанным наблюдением лекарей, пытается выбраться. Пока она тут почти целая и невредимая. И снова это чувство несправедливости. Оно разъедает горькой кислотой изнутри, начиная с желудка, делая круг и заканчивая сердцем. Тина с сожалением подмечает, что ей за пренебрежение и яд, который льётся из неё уже практически на протяжении месяца, было бы более заслуженно оказаться на больничной койке. Она бы поняла, что это не просто так, что всё тело изнывает болью в ответ на её эгоизм и нежелание понимать. Но она стояла тут с болезненно раскрашенной шеей и чувством, что, раз не она, значит, всё делает верно.
В кабинет начальника её провела взрослая секретарша с крутыми бёдрами и большим бюстом. Несмотря на низкий рост и возраст, она выглядела хорошо, подметила Тина, можно даже сказать, впечатляюще. Но что-то всё равно хрипло, каркающе засмеялось внутри, вряд ли Грейвс увлекается подобным. Он выглядел как ценитель изысканного, и если бы не договор, Тина уверена, что его жена в будущем была бы похожа на статуэтку ещё больше чем Куинни. Да и сам факт того, что Персиваль Грейвс мог под стать магглам развлекаться с собственной секретаршей на рабочем месте, почему-то сразу отторгался.
Тине нравилась эта женщина: она всегда была профессиональна и собрана, как того и требовала должность. Но что-то, помимо работы, не позволяло ставить её и Персиваля Грейвса рядом, бок о бок.
Секретарша всю дорогу по вылизанному коридору молчала, лишь зыркнула на неё у самой двери, в полтона поясняя:
— У него сегодня нет встреч, но куча бумажной волокиты, не знаю, зачем тебе понадобилось… — женщина прервалась, завидев шею Тины, а после резко перевела взгляд на её лицо. Раздражение читалось на нём слишком отчётливо и явно, чтобы можно было проигнорировать.
— Не ваше ли дело просто сопровождать? — колко подметила Порпентина, мысленно отвесив себе за это оплеуху. Ей не хотелось грубить, но взвинченное состояние давило сверху, сжимая виски и всю фигурку в тисках раздражения. Тина и сама не замечала, как начала перестукивать пальцами по собственной ноге, отбивая только ей одной знакомый ритм. В том, что, используя этот ритм, Персиваль Грейвс вчера говорил с ней в её квартире, девушка бы ни за что никому, в том числе и самой себе, не призналась.
«Шок от первого убийства у всех проходит по разному», — решила про себя женщина. О том, что произошло вчера, уже знали все поголовно, вели споры, как же ей все-таки удалось удержать того мужчину, как удалось одержать над ним верх, победив. Жаль только, слово «победив» подразумевало под собой горькое «убив».
Тина вошла в кабинет первая, даже не оглядываясь и лишь коротко постучав. Для галочки. Следовать манерам и нормам приличия ей отчаянно не хотелось. Наоборот, хотелось разнести здесь всё, начиная с ровных стеклянных полок и заканчивая столом, на котором даже кипы бумаг смотрелись идеально. Хотелось устроить тот же бардак, который Персиваль Грейвс устраивал в её жизни одним только взглядом.
Женщина метнулась следом за ней, обращаясь к начальнику, который сидел на своём рабочем месте, что-то надиктовывая волшебному перу.
— Сестра вашей невесты, сэр, мисс… — она в одночасье захлопнула рот, стоило Тине открыть свой и резко её прервать. Властно и с толикой раздражённости, пересекая всякое желание хоть что-то возразить. И заставляя мужчину мгновенно поднять на неё взгляд.
— Аврор Голдштейн… — четко объявила она, сотрясая тишину кабинета. — Как вы и просили.
Персиваль Грейвс пару мгновений просидел молча, переводя взгляд с одной на другую. Ничего хорошего внезапное появление подчиненной не предвещало, учитывая, каким ураганом она ворвалась к нему в кабинет, не трудно было представить её идущей по отделу или поднимающейся по лестнице в главном входе в МАКУСА. Персиваль окинул фигурку взглядом, восторгаясь её живостью, завороженно наблюдая, изучая, словно прорисовывая её лик на обратных сторонах век. Предельно детально. Он остановился на тонкой шее, задержавшись на ней взглядом явно дольше нужного, чего уж говорить о приличиях. Пальцы сами с собой сжались в кулаки, хотелось прямо сейчас ухватиться за неё, легко провести ладонью. Уцепиться пальцами за местечко под ухом, там, где бьётся живая венка, помочь ей. Сделать так, чтобы все следы разом сошли, уступив место природной бледности. Но по решительному, местами яростному взгляду подчиненной Грейвс понял, нет, был совершенно уверен, что она и пальцем не даст к себе прикоснуться. Будто воздвигнув вокруг себя щит, Тина стояла посреди его кабинета, такая близкая и непомерно далёкая.
— Миссис Бронкс, вы можете идти, — он кивнул женщине, и та, явно не желая делить один кабинет со старшей из сестёр, тем более весьма покорёженной после вылазки, скрылась за дверьми, плотно их закрывая. — Тина, садитесь.
К его удивлению, она подчинилась, села напротив него, не сводя взгляда с лица и странно улыбаясь уголком губ.
— Вы пришли сегодня на целый день? — Он аккуратно отложил бумаги, чтобы, ни на что не отвлекаясь, поговорить с девушкой. Она только кивнула, лишний раз привлекая внимание к своей шее, заставляя про себя ужаснуться тем, что она из себя представляла.
— Можете после нашей встречи сразу отправиться домой, может, придете на чай, что утраивают ваша тётя с сестрой, — он замечает всё: все мелкие детали того, как меняется её лицо, не ускользают от его внимательного взгляда. Правда, отвращение на своём лице Тина и не пытается скрыть, оно явно выражено по отношению к тёте и всем её чайным посиделкам.
— Да, мне пришло приглашение по почте, — девушка кривит губы то ли в улыбке, то ли в усмешке. Кажется, совершенно не понимая, что открытая улыбка, яркий смех и спокойствие ей идут куда больше этого. — Но у меня дежурство в отделе, — заканчивает она, поднимая тонкий подбородок чуть выше, цепляется глазами за его глаза и что-то выискивает всё с той же кривой улыбкой на лице.