2
Пять минут спустя Нетти сидела на одном из обитых бархатом стульев с высокой спинкой, которые Гонт расставил вдоль стены в торговом зале. Зонтик и сумочка, забытые, лежали на полу у ее ног. Гонг сидел рядом, держал в своих руках ее руки и сосредоточил свой пристальный взгляд на ее влажных, затуманенных слезами глазах. Абажур из цветного стекла стоял рядом с коробкой из-под пирога на одной из витринных стоек. Абажур был прекрасен и в бостонской антикварной лавке потянул бы на все триста долларов, а то и больше, Нетти Кобб заплатила за него десять долларов и сорок центов, все, что у нее было в сумочке, когда она вошла в магазин. Но как бы красив он ни был, абажур был забыт так же прочно, как и зонтик.
- Как замечательно, - шептала Нетти и была в этот момент похожа на женщину, разговаривающую во сне. Она покрепче сжала руки Гонта, он ответил на ее пожатие, и на лице Нетти появилась счастливая улыбка.
- Да, Нетти, - тихо откликнулся мистер Гонт. - Кстати, у меня к вам небольшое дело. Вы ведь знакомы с мистером Китоном, не так ли?
- Да, Рональд и его сын Дэнфорт. Я знаю их обоих. Кто именно вас интересует?
- Младший, - ответил Гонт, легонько поглаживая ладони Нетти своими длиннющими пальцами. Ногти у него тоже были длинные и желтоватые. Городской голова.
- Его за глаза называют Умником. - Нетти хихикнула. Смех был резковат и слегка истеричен, но Гонта, казалось, это не обеспокоило. Напротив, ее не совсем естественная реакция скорее доставила ему удовольствие. - Его так прозвали еще мальчишкой.
- Мне бы хотелось, чтобы вы расплатились за абажур, сыграв с Умником невинную шутку.
- Шутку? - Нетти заволновалась.
Гонт улыбнулся.
- Это вполне безобидно. И он никогда не узнает, что это сделали вы. Будет думать на другого.
- О! - Нетти смотрела на абажур, и на мгновение в ее взгляде промелькнуло острое чувство - то ли алчности, то ли просто желания и удовольствия. - Ну...
- Все будет в порядке, Нетти. Никто не узнает... а абажур останется у вас.
Нетти говорила медленно и задумчиво.
- Мой муж частенько подшучивал надо мной. Наверное, было бы весело теперь и мне над кем-нибудь подшутить. - Она перевела взгляд на Гонта и на этот раз что-то в его проницательных глазах ее обеспокоило. Если только это не причинит ему вреда. Я не хочу причинять ему вреда. Я ведь причинила вред своему мужу, вы знаете?
- Ничего с ним не будет, - мягко уговаривал Гонт, продолжая поглаживать руки Нетти. - Ни один волосок с головы не упадет. Мне просто хотелось, чтобы вы положили к нему в дом кое-какие вещи?
- Как же я могу попасть к Умнику...
- Вот.
Он вложил ей что-то в ладонь. Ключ. Нетти тут же сжала пальцы в кулак.
- Когда? - ее мечтательный взгляд снова вернулся к абажуру.
- Скоро, - он выпустил ее руки и поднялся. - А теперь, Нетти, мне нужно упаковать этот великолепный абажур для вас. Должна прийти миссис Мартин... - Он взглянул на часы. - О, Господи, через пятнадцать минут. Но не могу не признаться как счастлив, что вы пришли. Мало кто в наши дни понимает истинную красоту цветного стекла - большинство людей теперь бездушные коммерсанты, с кассовыми аппаратами вместо сердец.
Нетти тоже встала и смотрела на абажур глазами без памяти влюбленной женщины. Нервозность, с которой она подходила совсем недавно к Нужным Вещам, исчезла как ни бывало.
- Красивый, правда?
- Удивительно красивый, - с готовностью согласился мистер Гонт. И я не в силах сказать... не могу найти слов... чтобы объяснить, как счастлив, что эта вещь попадает в хороший дом, где с него не будут просто раз в неделю, по средам, стирать пыль, а потом, через несколько лет, уронят по небрежности и выбросят осколки ни секунды не раздумывая.
- Я никогда в жизни так не сделаю! - в ужасе воскликнула Нетти.
- Уверен. И это то, что мне в вас нравится, Нетита.
У Нетти брови поползли вверх.
- Откуда вам известно, мое имя?
- У меня чутье. Я никогда не забываю ни лиц, ни имен.
Он скрылся за шторой в подсобке, а когда вернулся, в руках у него была развернутая картонная коробка и папиросная бумага. Бумагу он положил на витринную стойку и свернул из нее некое подобие корсета (бумага меняла свою форму, производя при этом таинственные звуки типа шр-шр, тс-тс, зек-зек), затем сложил картонную коробку, которая оказалась вполне подходящего размера для абажура.
- Я уверен, вы будете превосходной хранительницей того сокровища, которое приобретаете, - приговаривал Гонг. - Поэтому и продаю его вам и только вам.
- Правда? Я думала... мистер Китон... и шутка...
- Нет, нет, нет! - Гонт полусмеялся-полувозмущался. - Шутку может придумать каждый. Люди не без чувства юмора. Но отдать предмет человеку, который будет его холить и лелеять... это уже совсем другое дело. Мне иногда кажется, Нетита, что я на самом деле торгую счастьем. Вы не согласны?
- Да, - серьезно произнесла Нетти. - Так оно и есть, мистер Гонт. Вы сделали меня по-настоящему счастливой.
Он продемонстрировал свои желтые кривые зубы в широкой улыбке.
- Замечательно! Просто замечательно! - Мистер Гонт поместил папиросный корсаж внутрь коробки, утопил в его белоснежное великолепие абажур, закрыл коробку и заклеил ее скотчем.
- Ну вот и все! Еще один удовлетворенный покупатель нашел себе нужную вещь.
Он протянут коробку Нетти. Нетти приняла ее. И как только ее пальцы коснулись пальцев Гонта, она почувствовала знакомый тревожный озноб, хотя всего пять минут назад крепко и спокойно держала его руки в своих. Но вся эта интерлюдия уже начинала казаться смутной и нереальной. Гонт поставил на коробку с абажуром пластмассовый контейнер для пирога, и Нетти заметила что-то внутри него.
- Что там?
- Записка вашей хозяйке, - признался Гонт.
И снова бедная Нетти разволновалась.
- Обо мне?
- Господи, конечно нет! - Гонт от души рассмеялся, и Нетти сразу успокоилась. Когда он смеялся, мистеру Гонту невозможно было ни отказать ни испытать к нему недоверия. - Позаботьтесь об абажуре, Нетита, и приходите еще.
- Непременно, - это был ответ сразу на оба пожелания. В глубине души у Нетти появилась уверенность (в той самой тайной глубине, где "хочется" и "колется" соседствуют так тесно, как пассажиры в переполненном вагоне метро), что даже если она и придет сюда еще разок, этот абажур будет первой и единственной вещью, которую она приобрела в Нужных Вещах.