– Значит, на месте этой красной полосы песок имеет единый оттенок?
– Правильно. То есть на протяжении этой полосы нет теней. Следовательно, нет рельефа.
Она замолчала, полагая, что теперь Ворохтин сам обо всем догадается. Но спасатель предпочел перестраховаться.
– А теперь сделай вывод! – потребовал он.
– Песок в этом месте разглажен! – выпалила Кира с досадой, что Ворохтин оказался таким недотепой.
– Разглажен? – с некоторым разочарованием повторил Ворохтин. Он ожидал, что Кира скажет: «Песок в этом месте был залит кровью!»
– Да, разглажен! – Она вернула изображение в первоначальный вид. «Дорожка» исчезла. – Павлов шел к воде и ветками заметал за собой следы!
– Зачем? – удивился Ворохтин.
– Не знаю, – пожала плечами Кира.
Она выключила компьютер, вынула из него дискету и протянула ее Ворохтину.
– Здесь записан файл этой фотографии, – сказала она с трагической торжественностью. – Спрячьте дискету в надежное место. Вдруг со мной что-нибудь случится?
Глава 19
А что внутри?
«И опять давно забытые ощущения!» – подумал Бревин, с трудом разлепляя веки и облизывая пересохшие губы.
В окно светило веселое солнышко, тюлевая штора колыхалась на сквознячке, на березе, которая без устали мела подоконник своими ветвями, чирикали воробьи.
Он перевел взгляд на середину кровати и увидел кудрявую голову. Особь женского пола сидела к нему спиной, накинув простыню на плечи, и смотрела телевизор. «Как же ее зовут?» – не слишком напрягая память, подумал Бревин.
– Воды подай! – попросил он.
Девушка взяла с журнального столика начатую бутылку минералки и протянула ему. Он глянул на ее лицо и постарался ничем не выдать своих эмоций. «А страшная-то какая! Вот что значит три дня на необитаемом острове посидеть!»
Он сделал несколько больших глотков. Пузыри шибанули в нос, на глазах выступили слезы. Девушка громко засмеялась, чему-то радуясь вместе с героями сериала. Бревин чуть приподнял простыню, которой был накрыт, и кинул взгляд на низ своего живота. Он был в трусах. «Может, у меня с ней ничего не было?»
– Головка бу-бу? – спросила девушка.
Лучше бы она не поворачивалась! Голова яйцевидная, как у гуманоида, маленькие глазки посажены близко к переносице, губ вообще нет, зато щеки – ого-го! – как у хомяка.
– Миленький ты мой! Вот до чего доводит неумеренное потребление! А как я хохотала вчера, когда ты меня на крышу автомобиля посадил! А вообще я ужасная авантюристка! Мы поедем на озеро? Ты же обещал! – протараторила она, почесывая впалую грудь, усеянную мелкими прыщиками.
Бревин закрыл глаза, чтобы не видеть этого кошмара, и так, словно играя в жмурки, сполз с кровати и пошел в уборную. Сердце сразу напомнило о себе частыми ударами, и Бревин тяжело вздохнул. На острове жизнь была ужасна, зато он чувствовал себя там легким и подвижным, как тушканчик. Чтобы согреться, часами скакал по острову и не чувствовал усталости. А здесь два шага сделал – и ку-ку, одышка.
Он заперся в туалете и посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа! Глаз не видно, черная щетина, как у гориллы. Не дай бог в таком виде ментам попасться!
– Ой! А почему ты не побрился? – капризным голосом произнес Гуманоид, когда Бревин вернулся в комнату с мокрым полотенцем на шее. – Не хочу, чтобы ты был ежиком!
– Я не ежик, – ответил Бревин и снова приложился к бутылке с минералкой. – Я Бен Ладен. Сейчас пойдем корюшку динамитом глушить…
– Какой ты забавный! – обрадовался Гуманоид. – А я заказала в номер абсент! Я хоть его и ненавижу, зато сам процесс!
Она вскочила с кровати и, кое-как обернувшись простыней, стала кружиться по комнате и громко петь. На столе, который она безжалостно задевала, звенели стаканы, а телевизор перескакивал с одной программы на другую. Бревин с тоской поглядывал на это глупое существо, наполненное биологической радостью, с какой горные козочки скачут по альпийскому лугу в период спаривания. Он выбирал, что лучше надеть: новенькие джинсы, в каких он приехал на озеро, или же пропахшие дымом и еще черт знает чем камуфлированные брюки. Пока выбирал, в номер зашел Гвоздев.
– Как спалось? – со свежей улыбкой спросил он и поднес Бревину свою ладонь. – Хорошо выглядите!
– Ну да… Лучше некуда, – проворчал Бревин.
– Ой! – вдруг пронзительно запищал Гуманоид и стал тыкать пальцем в экран телевизора. – Это кто?! Это же ты!!