— Вы не знаете… есть какой-то список посетителей? Ну, вроде журнала посещений?
— Конечно, — кивает она. — Хотите, чтобы я что-то проверила?
— Просто… — Понятия не имею, что «просто». — Я ждал одного друга, а она не пришла, и я подумал, может быть… Ну не знаю.
— Думаете, она приходила, когда вы спали?
Смотрю на стекло в двери — в нем отражается свет лампы в коридоре.
— Я забеспокоился — решил, что она могла прийти, заглянула, а потом передумала. Ну, вы же знаете, как будто я… — Чувствую слезы и вытираю их тыльной стороной кисти. — Как будто я монстр. Мне ничего не разрешается делать, нельзя никого видеть и никуда ходить… Я словно в зоопарке.
— Майкл, успокойтесь, — говорит она, сжимая мое запястье. Чувствую себя глупым и слабым. — Знаю, здесь нелегко, — продолжает медсестра, — но у вас есть мы, ваши друзья. — Она улыбается, и я пытаюсь не зажмуриваться от лучика света из авторучки. — Вы любите персики?
— Персики?
Шона смеется. В темноте ее смех кажется теплым и веселым.
— Я люблю персики — у моих родителей был фруктовый сад, и мама каждый год консервировала их. У меня от них всегда поднимается настроение. Знаю, это не ахти что, но, если хотите персиков на завтрак, я могу сделать запись в вашей карте и проследить, чтобы кухня прислала их утром. Будете себя чувствовать… чуть больше человеком. Вы меня понимаете?
Сильно смущаюсь и киваю:
— Это было бы здорово. Я люблю персики.
— Отлично. — Не вижу ее в темноте, но думаю, она улыбается.
Улыбаюсь в ответ.
Утром с овсянкой подают персики. Вкус только у них какой-то не такой — сладкий, но искусственный. Не могу точно определить. Еще дают дополнительную пилюлю — они удвоили дозировку. Чувствую себя подавленным, как если бы сам все погубил. Общая комната гудит от голосов, но у меня такое ощущение, что большинство пациентов разговаривают сами с собой. Кто из них мой тайный союзник? Молча оглядываю столики, стараясь не вызвать подозрений, но понять что-нибудь невозможно.
— Майкл!
От неожиданности вздрагиваю. Рядом на стуле доктор Ванек.
— Вы настолько погрузились в себя — с трудом удалось привлечь ваше внимание.
— Извините. Просто задумался.
— Я поэтому и сказал, что вы погрузились в себя.
За нашим столиком сидит еще один пациент — маленький большеглазый кудрявый человечек, но Ванек прогоняет его.
— Ненавижу эти больницы.
— Неужели? — спрашиваю я. — Как же вы стали психиатром?
— Можете назвать это способом выживания.
— Вы всех здесь ненавидите.
— Так же, как и тех, кто за стенами больницы. Поэтому психиатрия не хуже, чем что-либо иное.
— Отлично. — Отправляю в рот ложку овсянки. — И что же привело вас сюда?
— Ваши психозы. Чем больше я о них узнаю, тем сильнее очаровываюсь.
Киваю и щелкаю языком:
— Рад, что я такой занимательный.
— Майкл, скажите, есть ли у вас какие-либо особые, совершенно невыносимые воспоминания, связанные с телефоном?
— Что?
— Телефоны, — повторяет он. — Вы их боитесь, и я хочу понять почему. У шизофреников многие иллюзии восходят к каким-то определенным событиям в прошлом. Например, возможно, вы видите безликих, потому что в детстве подверглись насилию со стороны человека, у которого было закрыто лицо.
— Не было никакого насилия.
— Здесь вы не правы, — возражает он. — Как минимум эмоциональное насилие было. Ваш отец. Может быть, ваши иллюзии, связанные с безликими, восходят к нему.
— У моего отца есть лицо.
— Вижу, до вас не доходит ни одно мое слово, — бросает он. — Но давайте от общего перейдем к частному: почему вы боитесь телефонов? Только сотовых? Вы боитесь телефонов самих по себе или их использования? Может быть, определенный рингтон пробуждает какие-то глубинные воспоминания?
— Вы уже и так все знаете.
— Да-да. Но это объяснение относится ко всем электронным аппаратам в целом. Приступ несколько недель назад, когда вы напали на Девона, был вызван конкретным прибором. Вы не реагировали на радиоприемник с часами в вашей палате, а вот сотовый телефон страшно вас напугал.
— Постойте, — говорю я и, нахмурившись, кладу вилку. — Тогда в комнате был мобильник?
— Разумеется. От чего, по-вашему, исходил гул?
— Так это гудел сотовый телефон?
Доктор Ванек поднимает брови, стучит по столешнице пухлым пальцем.
— Девон, чтобы не раздражать пациентов, вместо звонка установил вибрацию. Хотя в вашем случае это явно не дало желаемого результата. Что вы тогда подумали?