Келли кивает:
— Что тут происходит, черт побери?!
— Оно говорит со мной.
— Эта штука в вашей голове?
Моя очередь кивать. Нервно сглатываю слюну. Язык не поворачивается произнести это.
— Оно разумное.
Келли пятится, не сводя с меня полных страха глаз:
— Уходите отсюда.
— Теперь вы верите?
— Я не хочу в этом участвовать, уходите отсюда немедленно!
— Дайте адрес, и я уйду.
— Возможно, у вас не осталось времени, — говорит она, прижимаясь спиной к стене. — Я отправила письмо подруге, попросила вызвать полицию. Не знаю, успела она прочитать или нет.
Динамики снова голосят, мы дергаемся, но это лишь короткая трель. Сообщение о приходе электронного письма. Келли нагибается и показывает в уголок дисплея.
— Она ответила. Полиция уже в пути.
— Дайте адрес.
— У вас нет времени…
— Я должен знать, куда мне идти. Дайте адрес, где меня нашли, и адрес «Химкома».
— «Химкома»?
— Он тоже участвует.
Она мотает головой:
— Там был убит человек, но не думаю, что компания имеет к этому отношение. Ее грабили.
— Грабили?
— И довольно регулярно. В моем архиве есть об этом. — Она открывает один из файлов и прокручивает документ. — Похищали формамид и гидроокись калия. Компания тут ни при чем. Вы должны узнать, кто воровал химикаты.
— А почему эти химикаты так важны?
— Потому что из них можно приготовить цианид.
— Вот оно что! — Нервно мерю шагами маленький кабинет. — Это «Дети Земли», никаких сомнений. Мы должны их остановить.
Фишер открывает еще один документ, прогоняет страницу за страницей.
— Вот оно. — Келли нащупывает ручку на столе и пишет на задней стороне конверта. — Полиция обнаружила вас под эстакадой федерального шоссе номер тридцать четыре, но вы убежали. Вас преследовали и нашли в заброшенном доме по этому адресу. Может быть, вам удастся спрятаться там еще раз.
— Постойте. — Сердце на мгновение останавливается, все чувства словно вмещаются в единственную фразу. — Что значит «заброшенный дом»?
— Это целый заброшенный район. — Келли протягивает бумагу: «Стоунбридж-Корт». — Владелец обанкротился во время рецессии, и дома не были достроены.
Чувствую, как кровь отхлынула от лица, а мышцы ослабели.
— Он пустой?
— Да, — говорит она, взволнованно глядя на меня. — Ряды пустых домов. А какое это имеет значение?
Вдалеке раздается вой сирены, и мы вздрагиваем, прислушиваемся.
— Мне необходимо попасть туда немедленно.
— Они уже почти здесь. Не знаю, удастся ли вам уйти.
— Это окно открыто?
Она бросается к жалюзи, но сначала гасит свет, а только потом поднимает их.
— Тут высоко. Второй этаж. — Келли открывает створку. — Будьте осторожны.
— Не говорите им, куда я иду.
— Не скажу.
Вылезаю в окно и прыгаю в темноту.
Глава 23
Необитаемый город.
Участок обнесен металлической сеткой. Впереди объявление: «Добро пожаловать в „Стоунбридж-Корт“». Пригородная застройка, незавершенная и заброшенная. Медленно еду вдоль забора, гляжу на пустые дома, проплывающие в темноте. Где-то тут есть вход. И это не предположение, а уверенность, как будто я уже бывал здесь. Впрочем, так оно и есть. Жил ли я в этих домах? Прятался ли? Найду ли что-нибудь?
Помню большую яму. Падал ли я в нее? Полицейские сказали, что я выпал из окна…
Вижу разрыв в сетке. Широкая пустая улица ведет в необитаемый район за забором. Вглядываюсь в безмолвные кварталы, испытывая иррациональный ужас. Собираю волю в кулак и сворачиваю туда. Еду, стараясь ни о чем не думать. Я отсюда. Правильно? Свернутая в рулон сетка, прежде перегораживавшая въезд, лежит поперек дороги. Осторожно объезжаю ее. Фары автомобиля выхватывают из темноты первый дом: полую оболочку, исписанную граффити, — порочный саван неровных вопящих слов. Свет фар ползет дальше, и дом исчезает.
Еду медленно, оглядывая по пути каждый пустой дом. Два. Четыре. Десять. Двадцать. Почтовые ящики стоят словно часовые, черные окна кажутся пустыми глазницами мертвецов. Но вот фары выхватывают что-то вдалеке, и отраженный свет ярким лучом возвращается ко мне. Большинство домов закончены, по крайней мере снаружи, но газоны представляют собой грязное месиво, а на подъездных дорожках валяются доски и мешки цемента. На каждом окне стикер с логотипом производителя. Он похож на зрачок, отчего возникает впечатление, будто дома хитровато косятся, подглядывают друг за другом. Из-за угла появляется и тут же исчезает какая-то тень. Я не один.
Доезжаю до перекрестка и останавливаюсь, разглядываю дом на противоположном углу. Он похож на другие, но чем-то отличается от них. Поворачиваю направо. Это не наитие, а воспоминание. Повернув, понимаю: да, это оно, я здесь был, мне сюда. На следующей улице вспыхивает еще одно воспоминание — левый поворот. С каждым новым прозрением возрастает и беспокойство. Ерзаю на сиденье, поддаваясь необъяснимой тревоге. Путь выбран верно, но все это неправильно. Тем не менее продолжаю движение. Следующий перекресток т-образный. В этот момент с абсолютной ясностью понимаю, что должен проехать вперед, свернуть с улицы и дальше двигаться между домами. Раньше я проделывал этот путь пешком. Притормаживаю, фары освещают необитаемые дома. В машине безопасно, но не берусь предположить, что будет дальше. Объезжаю это место по улицам и задворкам, петляя и поворачивая, пока снова не оказываюсь на дороге; меня словно ведет сверхъестественное чутье. Мне сюда. Следую вдоль еще одного ряда полых оболочек, пока мозг не приказывает остановиться. Дом кажется до боли знакомым. Я бывал здесь раньше. Даже жил.