Угонщик перевернулся, оказавшись на спине, и Женя чуть дернул щекой, посмотрев в стеклянные, подернутые мутной, желтоватой поволокой смерти глаза. Неожиданно губы лежащего зашевелились, как будто он собирался что-то сказать, и вдруг изо рта утопленника показались две клешни, а после и небольшой краб целиком — перебирая тонкими ножками, он пробежал по щеке мертвеца и скатился в воду.
— Черт! — от неожиданности даже подпрыгнул Женя, отскакивая в сторону. Еще раз выругавшись — грязно, он звучно выдохнул и, сделав шаг вперед, снова присел рядом с телом.
— Да, дружище, напугал, — произнес он, осматривая одежду мнимого летчика. Ситуация сейчас была не такая, чтобы давать место брезгливости — собравшись с духом, Женя осторожно начал исследовать карманы мертвеца.
После того, как стал обладателем небольшого перочинного ножика, подмоченной пачки сигарет и бензиновой зажигалки, Женя поднялся, подошел к чемодану Наташи и, вытянув его из воды, сел с ним рядом на поверхность камня. Потянув молнию, он открыл крышку и откинул ее в сторону. Вода внутрь практически не попала, и в чемодане было сухо. Вещей было немного — совсем мало одежды, большие пакеты с кремами, шампунями, пара пачек салфеток, книжка, несколько футляров с солнцезащитными очками, маска для снорклинга. Женя вспомнил один из разговоров с девушкой — позавчера они случайно на ужине разговорились, и Наташа рассказывала, что никогда не парилась с ластами, покупая их на месте, а вот с маской у нее постоянно были проблемы — сложности с подбором, поэтому подходящую она всегда возила с собой.
Закрыв чемодан, Женя еще побродил вокруг — за это время он отломил от куска обшивки толстую полосу железа, нашел некоторое количество ненужного мусора — ошметки кресел, тряпки, пластиковые детали, две пустые бутылки, рваный спасательный жилет.
Между тем солнце уже начинало клонится к закату и Женя решил, что пора бы уже возвращаться. Довольно долгое время он раздумывал — ближайший берег на внешнем, выгнутом берегу острова был довольно высок, пологого спуска не было видно. А плыть обратно, огибая утес, минуя место пиршества акул, ему очень не хотелось.
Наконец Женя принял решение — бросив железную полосу и найденные две пустые бутылки в чемодан, он закрыл его и спустил на воду. Парень решил обплыть утес по глубокой воде — следуя по течению, и там попробовать выбраться на берег и пересечь остров. Вновь встречаться с акулами ему совершенно не хотелось.
Глава 12
Лагерь
Открыв глаза, Анна не сразу поняла, где находится. Болезненно прищуриваясь, она невольно приподнялась на локте, сморгнула и замерла, глядя на открывшуюся картину. Перед ней лежала полоска пляжа, ласкаемого едва шепчущимся бирюзовым волнами. По сторонам — на периферии зрения, — виднелись сразу несколько стволов пальм, склонившихся над землей, скользяще выгибающихся почти параллельно морской поверхности, а за ними лучилась последними бликами уходящего дня ультрамариновая синь моря, подкрашенная мягким кармином далеко-далеко, у самого горизонта, где в крепости облаков горело алой краской закатное солнце.
Картина была поистине райской, завораживая своей красотой. И Анна даже позволила себе полюбоваться ей несколько мгновений — после чего глухо застонала и опустила голову, мельком заметив, что лежит на подкладке из пальмовых листьев. Она снова закрыла глаза, но тело уже забыло легкость сонного небытия и все конечности налились свинцовой тяжестью. Воздух был влажный и теплый, осязаемый — как и днем. Казалось, что вокруг одна сплошная сауна. Осознание того, что избавить себя от тяжелой духоты, уйдя в кондиционированное помещение, невозможно, накатило противным ощущением отчаяния.
— Аня! Анечка, — раздался рядом голос, и перед лицом Анны сверху упали огненно рыжие пряди, а после появилось озабоченное лицо Ольги. — Как ты? — погладив Анну по щеке, поинтересовалась она.
— Как-то не очень, — ответила Анна. Взгляд ее скользнул вокруг, по небольшой площадке у подножия двух пальм, где было сделано несколько подстилок из пальмовых листьев; зацепился за костер поодаль, который исходил дымом, в вечернем безветрии легкими завихрениями поднимавшимся почти вертикально в небо. Там, у костерка, развалившись и немигающим взглядом глядя в огонь сидел Георгий, чуть дальше расположился на циновке Антон. Почувствовав на себе взгляд Анны, он приподнялся на локте.
— Аня! Очнулась? — поинтересовался и он. Георгий, отвлекшись от огня, посмотрел на Анну.
— А где…
— Ника? — прервала Анну Ольга, и почти сразу же махнула рукой в сторону: — Да недалеко она здесь где-то, не волнуйся, сейчас придет.
— А…
— А Женя ушел, тоже вернется скоро… наверное. Да нас же ищут уже наверняка, вот-вот найдут. Ну, может быть, не сегодня, но завтра то уж наверняка, — поглаживая по волосам Анну, продолжала успокаивающим тоном говорить Ольга. Она успокаивала не только ее, но и себя тоже.
В этот момент сидящий у костра Георгий тяжело поднялся, и направился в сторону зарослей, откуда только что появилась одергивающая цветастый сарафан Ника.
— За дровами, — произнес Георгий, окинув коротким взглядом Анну с Ольгой, а после посмотрев на лежащего Антона. Кивнув, тот также начал подниматься.
— Вероника! Аня очнулась! — крикнула Ольга приближающейся девушке.
Ника кивнула, посмотрев на лежащую Анну, сбившись при этом с шага. Нога ее запнулась за песок, и девушка неловко скакнула, подняв шлейф песка.
— Ты в порядке? — кивнула Ника, невольно поморщившись и подходя к лежащей Анне.
Голос ее прозвучал ровно и синтетически. Неестественно — в нем не было эмоций. Хотя может они и были, но в голосе отражения не нашли.
— В порядке, — прошептала Анна, кивнув.
Повисло молчание — Ольга сидела, подогнув ноги и поглаживая лежащую по голове, Ника устроилась поодаль, привалившись к корням деревьев, в тихой задумчивости глядя перед собой.
Анна закрыла глаза и попыталась заснуть, забыться. Не получалось — она так и лежала, в отчаянии считая патокой тянущиеся минуты, стараясь хотя бы абстрагироваться от тянущей боли и слабости. Не получалось — а вскоре еще и в создание колотушкой ворвался неравномерный стук — вернувшийся с дровами Георгий принялся долбить кокосы.
На берегу росло достаточное количество пальм, у которых спасшиеся набрали опавшие плоды, но вскрыть их было нечем. Мужчины — Георгий и Антон, пробовали долбить о пальму, но ничего не получалось — древесный ствол был недостаточно тверд для того, чтобы расколоть орех. В попытках пришло решение, что кокосы можно разбить друг об друга. Георгий стучал довольно долго — и пока не появились Анна с Женей, смог разбить всего три, причем не очень удачно — почти все кокосовое молоко вытекло. Сейчас он действовал сноровистей, и получалось у него гораздо лучше. Но белая и привлекательная на вид мякоть была пресной и невкусной — так что хотя каждому и досталось понемногу, совершенно не вызвала особого энтузиазма. Но голод уже давал о себе знать, поэтому съели ее все — и даже Анна сжевала свою долю. После на спасшихся навалила апатия — пережитая катастрофа потребовала слишком много эмоций, и теперь даже простые движения давались с неохотой.
Вероника сидела все там же, у подножия пальмы, глядя на опускающееся солнце сквозь полуприкрытые веки, думая о своем. Георгий вскоре с кряхтеньем поднялся и направился к куче набранных ранее дров.
— Листья больше не подкидывай, один хрен темнеет, дыма уже не видно, — посмотрел Георгий на Антона, подкидывая в костер несколько сухих веток.
— А Женя пришел? — вдруг спросила Анна, вздрогнув и сбрасывая с себя спокойствие тупого оцепенения.
— Нет еще, — пожал плечами Георгий, также осматриваясь. Выпрямился и Антон, остановившись в центре поляны. Некоторое время все переглядывались.
— Надо же его поискать… наверное, — привстав на одном колене, произнесла Ольга, коротко глянув снизу-вверх на мужчин.