Ника не сразу поняла, в чем дело — а после у нее будто логическая цепочка сложилась — деланная бодрость Антона, его выразительный взгляд, брошенный на Ольгу, и явный обман. По спине снова повело холодом — да так, что девушка передернула плечами. Тут еще и Георгий вновь не выдержал, принявшись костерить скорпионов и остальных вместе взятых мерзких тварей.
— Ника⁈
— А⁉ — Вероника сама не заметила, что пятится от места находки убитого насекомого.
— Добеги до Ани, пожалуйста, расскажи, что случилось, — произнесла Ольга, встревоженно глядя на нее: — Может она знает, что делать, какие лекарства давать… чтобы полегче стало, — опомнившись, произнесла Ольга, коротко глянув на Георгия. Тот, впрочем, как раз застонал от боли и внимания на слова женщины никакого не обратил.
— Угу, — выдохнула Ника, мелко покивав головой, — хорошо, сейчас…
Она принялась суетливо собираться и уже вскоре, часто оглядываясь на удаляющийся лагерь, шла по пляжу. Ругательств Георгия, отчаявшегося справиться с болью, больше не было слышно и Ника постепенно будто избавлялась от груза на плечах.
Полностью оправдывая правильность выражения «с глаз долой из сердца вон», девушка, уже подходя к утесу, преграждавшему пляжную линию, обрела душевное равновесие. Даже более того — корчащийся от боли Георгий остался где-то там, вдалеке, а здесь рядом с ней было только ласковое море, искрившиеся мириадами лучиков солнца — не баловавшего своим появлением в последнее время. Сверху улыбалось небо — соперничавшее глубиной цвета с лазурью моря, — сегодня оно было чистым, в отличии от серости предыдущих дней, и солнце уже основательно припекало. Неожиданно для себя Ника мысленно махнула рукой и раздевшись полностью — предварительно осмотревшись по сторонам, полезла в воду. С удовольствием поплавав в мягкой, теплой даже утром воде, она вышла на берег. Вытереться было нечем и ладонями согнав с тела крупные капли воды, она встала и подняла лицо к солнцу,
Освежившись, она немного пришла в себя и даже где-то в глубине ощущала мелкое, подленькое злорадство — пусть этот тупорогий олень страдает теперь. Обида на Георгия никуда не ушла — ведь этот урод, поимев ее, и на следующий же день вновь переспавший с Ольгой, имел наглость на голубом глазу вновь подкатывать к Нике — без тени смущения зазывать ее с собой на рыбалку. А когда она не пошла, после совершенно прозрачно намекал на продолжение начавшихся отношений, причем не раз. Ника даже не знала, как себя вести теперь с ним после этой наглости.
Минувшие дни ей с трудом удавалось сохранять душевное равновесие — и как ни странно, помогла ей Ольга. Чувствуя состояние девушки, она пыталась с ней поговорить, расшевелить, звала с собой вместе купаться. И даже не отреагировала на длинную, матерную отповедь — когда Ника сорвалась, — а наоборот, пожалела девушку, втянув ее в разговор.
До того, чтобы как-то раскрыться перед Ольгой, Ника конечно еще не дошла, но уже нормально общалась с ней, преодолев барьер отвращения к ситуации — на Ольгу злости у Ники никакой не было, как ни странно. Еще и разговаривать с этой взрослой женщиной оказалось неожиданно интересно — к тому же она, умудренная опытом отношений с мужчинами, рассказывала много интересного о них, их нравах и физиологии, кроме всего прочего проводя многочисленные примеры из своей жизни. Вот после этих разговоров — особенно после того как Ольга рассказала про несколько своих достаточно серьезных разочарований в юности, Ника и начала понемногу оттаивать.
Обсохнув и вернув душевное равновесие, девушка не торопясь оделась, тщательно отряхнув ноги от песка обулась, и развернувшись, замерла, глядя на стену леса. Разглядывая высокие деревья, Ника задумалась, почувствовав некоторое волнение — ведь по этой дороге она ходила всего один раз вместе с Ольгой и Антоном, и как следует ее не запомнила.
Топографическим кретинизмом Ника не страдала — что тут идти, вперед да вперед, чтобы скала справа оставалась, но все же слегка волновалась. Еще и на фоне произошедшего с Георгием она боялась укуса какой-нибудь твари. Скорпионов, многоножек, змей, и прочих неприятных созданий она видела на острове не часто — далеко от лагеря, вглубь острова Ника не заходила, в основном перемещаясь по пальмовым рощам или по пляжу — на рыбалку. Но все же за дровами сигнального костра ей приходилось выбираться — в основном вместе с Ольгой или Антоном, и с живностью она встречалась. Поначалу такие встречи были волнительными, а после Ника уже свыклась с этой опасностью, как с неизбежным условием — но сейчас же передвигалась как можно внимательнее — после того, как она воочию увидела последствия укуса скорпиона, шла она вдвойне, втройне осторожнее, постоянно глядя под ноги.
Глава 35
Вероника
Постепенно углубляясь в лес, осторожно ступая по коричневому ковру прелой листвы, Ника потеряла из виду скальной утес, скрытый непроглядными кронами — а через четверть часа и вовсе поняла, что идет не туда — визуальные картинки не вызывали чувства узнавания. Не впадая в панику, успокаивая себя тем, что с острова все равно никуда не деться, Ника повернула назад и вскоре вновь с облегчением увидела лазурное море, проглядывающее через деревья. Выйдя на пляж и осмотревшись, она поняла, что пока шла отклонилась левее — выбирая лучшую дорогу. Теперь, прежде чем углубиться в лес, она поднялась по склону, старательно избегая пучков сухой травы с мерзкими колючками. Осмотревшись, поняла, что ей надо было забирать правее — место, где жили ее мать с Женей, находилось именно в той стороне, за широким изгибом утеса.
Со второго раза в лес Ника зашла удачливее — сознательно забирая правее, она узнавала некоторые деревья, кроме того — увидела несколько меток на коре, указывающих путь. Минут двадцать неторопливой ходьбы, и она вышла на уютную полянку с хижиной. Заинтересованно осмотревшись по сторонам, Ника никого не обнаружила. Тихонько она подошла к очагу и наклонилась, протягивая над ним ладонь — холодно.
«Неужели спят еще?» — мелькнула у нее мысль, и она бросила взгляд на хижину. Приблизившись к двери мелкими шажками, она аккуратно постучала костяшками в бамбуковые стебли. Должного эффекта — сколь-нибудь громкого стука не случилось, и Ника постучалась еще раз.
— Тук-тук-тук! — сопроводила она словами действие и прислушалась, но в хижине не было слышно ни шевеления.
— Есть кто? — еще громче спросила Ника, потянув на себя панель двери, заглядывая внутрь. Подспудно она даже ожидала увидеть что-либо предосудительное — но хижина была пуста.
— Вау, — негромко прокомментировала вслух Ника свое удивление — внутри было достаточно уютно, комфортно и даже романтично — в углу стоял чемодан, висел на вешалке рюкзак, вместо кровати был расстеленный спальный мешок, прикрытый белым балдахином — удивленная Ника не сразу поняла, что это противомоскитный полог.
— Вау-вау-вау, — негромко повторила она, отходя от двери и осматриваясь вокруг. Проходя мимо шезлонга, она легко коснулась его рукой и подошла к столу, на котором стояли два пустые зеленые кокосы все с теми же трубочками — так возмутившими ее показательным благополучием места в прошлое посещение.
Неожиданно Ника навострилась — она услышала вскрик неподалеку. Он был похож на голос ее матери — и раздался со стороны пляжа, куда Ника и направилась. Миновав кусты, она осмотрела полосу песка, никого не увидев. Постояв немного, Ника кричать не стала, а направилась к тропинке, с которой легко сбежала и тут же остановилась как вкопанная, ошарашенная увиденным зрелищем — в центре миниатюрной лагуны в воде обнаженными стояли обнявшись Женя и ее мать. Причем она не касалась ногами дна — оплетя парня ногами и положив руки ему на плечи, висела на нем, выгибая спину в такт его движениям: Женя ритмично поднимал Анну, придерживая за ягодицы, которые то и дело появлялись из воды — он стоял на глубине примерно по пояс.