Ольга Грунина
Необратимость
Зимний лес, укутанный ночной метелью, тих и спокоен. Недалеко находится наполовину нежилая деревня. Как ни странно, много шума доносится с той стороны откуда пришли наши путники. Странные звуки не то шепоты и шорохи, не то песни. Но не те, что сейчас поют дети или захмелевшие женщины. Древние какие-то, чужие. Звуки раскатываются эхом по одиноким дворам и пустому лесу, который остается в стороне, когда двое идут по тропе мимо заснеженных елей. Они идут задом наперед. Люди разговаривают о медленно текущем здесь времени и быстро текущих его потоках там, где путь человеческий заканчивается. Изо рта вырывается пар. Один из путников рассказывает, что существует где-то в этой почти безлюдной местности "точки отсчета" – места, где люди соединяются с Богом и мгновенно исчезают. Никто точно не знает расположения этих мест, как и тех, от кого пошли легенды об этих странных местах. Но с десяток людей уже исчезло среди разрозненно живущих обитателей этой полудеревни-полулеса.
По бледно-серому небу летят задом наперед, вторя движению путников на земле, две чайки. В хмуром небе перья их тоже приобретают пыльный оттенок, будто некто сфотографировал птиц и вставил сейчас старое размытое изображение за стекло, отделяющее идущих от высокого, застывшего в зиме неба. Послышался приглушенный крик птиц.
Двое мужчин медленно приближаются к ветхой серой избе одинокого деда. Он стоит к путникам спиной и возится у плетня с почерневшими от времени горшками. Один из путников спрашивает его о точках. Полуглухой дед, не отрываясь от своего занятия, произносит удивленно и немного устало: "Какие точки такие?" Немного подождав, продолжает, так и не поворачиваясь к собеседникам, как завороженный теребя забор и гремя горшками: "Говорят, есть дырки в небе, через них Господь людей видит". Он задирает голову вверх, словно подтверждая свои слова. Шапка сползает прямо на его мутные, обесцвеченные временем глаза. Взор его туманится и редкие искорки летят из-под седых бровей. Дед поворачивается и вполоборота идет задом наперед в избу, ступая аккуратно, будто боясь не попасть в собственные следы. Из избы слышится шарканье ног и другие шорохи. Внутри дед трясущимися руками набивает и закуривает трубку, сидя перед черной, осыпавшейся печкой. Затянувшись, дед выпускает сизый дымок через трубу в крыше. При вздохе этом избу перекосило, меж бревен появились новые щели, дверь и окна немного осели, как и весь дом.
Покинув островок, отделенный кустарником, где стоит дом деда, двое вошли в редкий березовый лес. Тишина нарушалась только разлетающимися эхом и режущими слух ударами топора. Они подошли ближе. Девочка рубила дрова. В ее темных глазах была осознаваемая сама себя тоска и усталость, скрывающаяся за привычным для нее оцепенением. Она ударяла по полену, оно падало на траву, и тут же окружающий мир погружался в непроглядную тьму. Тьма липла к глазам и заливала уши. Казалось, она растекалась по миру. Мгновение спустя свет возвращался, и перед девочкой снова лежало целое полено. Она ударяла еще раз, и снова звук топора, стук полена о землю и абсолютная чернота. Путники стояли и слушали странную и непривычную им песнь этой девочки с вороньими глазами и подпаленными костром волосами. Расплавленный воск тек по лезвию ее топора, застывал на древесине, замуровывал прямо в землю ее босые ноги. Пришедшие поискали мать девочки рядом с небольшой хибарой, дверь в которую была открыта настежь. Никого не оказалось ни в доме, ни рядом с ним.
Через несколько минут, неотделимых от вечности, путники удаляются в другую сторону от покинутого всеми дома. Посреди леса небольшой овраг, заполненный сырой землей. Внутри сидит женщина в изодранном тряпье и с безумными глазами. Она, тянет грязные руки прямо к ним, не сдвигаясь с вырытой в овраге ямы, и просит что-то на непонятном им языке. "«Юродивая, – сказал один из путников, – значит мы на верном пути». Спустя какое-то время они выходят на поляну к пещере. Каменные стены ее покрывает блестящая на солнце пелена. И тут время останавливается. Между деревьев в прыжке замирает олень, сейчас больше напоминающий чучело с неподвижным взглядом. Мужчины слышат удары сердца в груди животного. В рогах его запутались редкие лучи пробравшегося в лес солнца. Ветви деревьев не дрогнули от исчезнувшего мгновенно порывистого ветра, капли дождя повисли в воздухе прямо над лицами странников. Земля прислушивается. Замерли и людские сердца. Пещера, расположенная перед ними, начинается и заканчивается в одном месте. Она существует только для них двоих. Вот она точка отсчета – укоренилась общая мысль в двух угасающих и уже готовых к просветлению сознаниях. А где же Бог?