Алликстер тоже посмотрел вокруг, но в пределах видимости не было никаких признаков опасности. Тем не менее, тревога туземцев оказалась заразительной – он тоже напрягся, ему стало труднее сосредоточиться на обучении автопереводчика.
Цикл A закончился – все термины и ситуации, входившие в основной глоссарий, были зарегистрированы, хотя более полезные и почти незаменимые абстрактные понятия – такие, как вопросительные конструкции и местоимения – все еще оставались неизвестными.
Алликстер переключил аппарат из режима обучения в режим переговоров и произнес в микрофон, тщательно выбирая только использованные при обучении слова и выражения: «Хотеть вернуться через машину. Проводить к машине наружу».
Автопереводчик нашел в памяти соответствующие выражения на языке писков, свистов и шипений и воспроизвел их через громкоговоритель.
Приятель внимательно прислушался, после чего взглянул на Алликстера матовыми глазами. Его плечи задрожали. Воздух засвистел и зашипел между складками кожи у него под мышками.
Автопереводчик пытался находить соответствующие выражения в памяти: «Позвать к машине… Хотеть… Машина человек… Сломанная машина… Человек придти через машину… Плохо…»
Семантический анализатор, способный улавливать только зарегистрированные последовательности звуков, очевидно переводил далеко не все, что говорил Приятель.
Алликстер сказал: «Пользуйся словами, полученными машиной».
Приятель уставился на него матовыми глазами. Торчащая поросль красных и зеленых перьев у него на голове горестно поникла. Он предпринял, однако, еще одну попытку: «Человек звать далекий строитель машины. Человек придти. Хотеть друг построить машину».
Алликстер в отчаянии обвел глазами тусклый горизонт, взглянул наверх, в усеянное звездами фиолетовое небо мира, где никогда не было ни дня, ни ночи. Можно было, конечно, включить цикл B обучения автопереводчика – этот процесс способен был истощить его собственное терпение и терпение Приятеля, но позволял надеяться, что его проведут к экспортной станции и отправят на Землю.
Он повторил попытку: «Хотеть вернуться через машину. Проводить к машине наружу». Он указал на золотисто-коричневую туманную завесу: «Смотреть машину внутрь. Хотеть машину наружу».
Что-то было не так. Нервозность туземцев, подмеченная Алликстером раньше, стала ярко выраженной. Они съежились на желтовато-белой площадке, превратившись в гладкие округлые кочки, прикрытые веерами перьев, как наполовину сложенными зонтиками. Алликстер взглянул на Приятеля. Тот тоже съежился у него под ногами – в такую же плотную округлую кочку.
Алликстер испугался. Он задвинул панель экрана автопереводчика и захлопнул крышку клавиатуры аппарата. Краем глаза он заметил движение в ближайшем гигантском цилиндре. Там двигалось оборудование – со скрежетом, с глухими ударами и громкими щелчками. Судя по всему, к древним контактам подавалась электрическая или какая-то другая энергия.
Ржавые валы дрогнули, напряглись, повернулись. Колеса заскрипели и застонали на сухих подшипниках. Без всякого предупреждения все сооружение взорвалось. Куски бетона и металла разлетелись во всех направлениях под всевозможными углами. Кусочки поменьше посыпались на площадку, и туземцы пронзительно взвизгнули от ужаса.
Несколько мелких обломков попали в Алликстера, но отскочили от упругой оболочки. Ему пришло в голову, что он еще ничего не знал о составе местной атмосферы и мог отравиться, если бы оболочка потеряла герметичность.
Он вынул из поясной сумки переносной спектрометр, впустил воздух в вакуумную камеру, нажал кнопку, открывавшую затвор источника излучения, и рассмотрел темные линии, появившиеся на матовом стекле индикатора с нанесенной на него стандартной шкалой. Фтор, хлор, бром, фтористый водород, углекислый газ, водяной пар, аргон, ксенон и криптон – самая неподходящая атмосфера для таких, как он. Алликстер задумчиво взглянул на механизмы внутри развалившихся цилиндрических сооружений. Если бы он проанализировал структуру этих металлов, он мог бы произвести революцию в производстве противокоррозионных материалов и стать миллионером на следующее утро!
От взорвавшегося сооружения теперь остался только фундамент с зубчатыми обломками стен. Фундамент внезапно раскалился добела, причем жар, судя по всему, не рассеивался, а только нарастал. Руины плавились и растекались, превращаясь в озерцо шлака. Почва вокруг от этого озерца дымилась, обугливалась и оседала, образуя расширяющееся кольцо лавы.