Официальной версией смерти ее матери было то, что она была убита в перестрелке.
А разве не Империя была столь же властна над Корулагом, как «Черная Восьмерка» на Каллосе?
В течение тысячного раза она увидела ее бомбы, обрушившиеся на планетарный реактор, блестящие взрывы, освещающие джунгли.
Как только она ускорилась для выхода на орбиту, она заметила цепную реакцию, которую вызвали ее бомбы.
Разрушенный реактор извергал в атмосферу и каналы, которые кормили планету пресной водой, радиацию и мегалитры едких химикалий обширных подземных складов.
Она могла фактически видеть гибель всего живого на поверхности Каллоса от ядов, которые она неосторожно выпустила.
Холодное чувство боли родилось в ее животе.
Это чувство стало только сильнее по ее возвращению на главный корабль.
Чувствуя похлопывания по плечу своих соратников «Черной Восьмерки», она ощутила безотлагательную потребность проявки данных телеметрии, собранных кораблем.
Просматривая записи, она могла видеть ужасающий свет реактора, распространяющего покровы смертельного дыма.
Молнии вспыхивали под плотным атомным грибом, вызывая пожары и катализируя смертельные химические реакции.
Соседние речные системы были завалены биологическими развалинами.
Она показала другу, сведущему в экологии, записи.
Он просмотрел их.
Его прогнозы были страшны.
– Это – наверняка цепная реакция, – сказал он. – я надеюсь, что ты смогла рассмотреть те леса вблизи, когда была там. Их не будет через шесть месяцев, считая с этого времени, и они никогда не восстановятся.
Целая разрушенная биосфера – для чего? Это не же не только потому, что Каллос посмел избежать власти Императора.
Она просила о милосердии руководителя кампании: Лорда Вейдера.
Она подозревала, что Императора в меньшей степени интересовало наказание, ему нужен был просто пример.
Самая ужасная вещь в этом примере заключалась в том, что позже там уже не надо было лгать никому из оставшихся в живых.
Тишина, оставшаяся после этой трагедии, эффективно достигала цели Императора устрашить галактику.
Никаких протестов.
Никаких сигналов тревоги.
Никаких предупреждений.
Во что превратилась Империя?
Возможно, подумала она, Империя всегда была такой.
Прежде, чем она смогла прийти к заключению, пришел приказ от Вейдера, чтобы сообщить «Исполнителю» о новом задании.
Довольная быть свободной от дальнейшей причастности к геноциду – или таким образом она надеялась – она не сказала ничего относительно ее предчувствий и ушла, по ошибке думая, что, некоторым чудесным образом, она избежала участия в гигантских проектах Империи, таких, как Калоос, Старкиллер и, возможно, ее мать годы назад.
Очень много жизней подмято шагами Империи.
Иногда это, казалось стоящим волнений.
Но тем не менее она спрашивала в ее самые трудные моменты: «Почему я? Что Темный Бог увидел в ней, которая сделал так, что она подошла для назначения к Старкиллеру?
Не ее совесть, конечно.
– Держи это!
Она услышала звук бластерного выстрела ближе, чем это было раньше.
Она увидела дроида около двери, дымившейся в местах крепления.
Голос командира станции вновь проревел:
– Вы не покинете это судно живым, лабораторная крыса!
В хаосе послышалось безошибочное гудение светового меча.
Она подняла подбородок повыше, пытаясь рассмотреть то, что происходило за дверью.
Нет.
Это не может быть.
Голова штурмовика, аккуратно отделенная от остальной части тела, прокатилась мимо ее камеры.
Броня пылала красным овалом в том месте, где была гладко обрезана шея.
Возможно…
Она встряхнула головой, говоря себе, что это было просто галлюцинацией из-за высокой температуры и нагретого воздуха.
Прошло слишком много времени с тех пор, как она питала последнюю надежду.
Она не смела теперь верить в нее.
Однако, она не отводила взгляд от входа в ее ячейку, на случай, если она вдруг окажется неправа.
Она была уверена, что на этот раз сможет привыкнуть этой идее.
Глава 13
Ученик бежал вперед сквозь град бластерного огня. Его продвижению мешала необходимость защищать ПРОКСИ. Дроид имел большой опыт по части поединков с ним, но не был запрограммирован, чтобы бороться с имперцами. Выстрелы бластера летели со всех сторон, поскольку множество солдат мчались вперед, чтобы заменить тех, что уже поимели с ним дело. У них был приказ убить его. Конечно, падение на солнце было более важно, чем уничтожение инвалида.