Окинув взглядом деревья, она закончила с осмотром близлежащей местности, затем снова вошла в воду, чтобы смыть кондиционер с волос. Она опустила голову под воду и принялась тереться. Вынырнув, она отжала волосы и снова погрузилась в воду.
На этот раз, когда она вынырнула, ей показалось, что она услышала тихий всплеск позади себя, но не обратила на это внимания, пока рябь не достигла ее плеч. Внезапно увидев в отражении водной глади какого-то инопланетного водного хищника, подбирающегося к ней со спины, она оглянулась через плечо.
Крану, самый крупный из двух приматов, которые привели ее сюда, шагнул в воду и, похоже, обдумывал следующий шаг. Его пристальный взгляд был прикован к ней.
Мойра вздрогнула от неожиданности, но, по правде говоря, она уже столько времени провела рядом с ним, что больше его не боялась. Да, она опасалась его и того, что он может сделать, но не улавливала никаких исходящих от него дурных флюидов. Она просто думала о нем, как о Большом Псе; с добрыми намерениями, но способном случайно причинить ей боль, если не будет с ней нежен. Она уже не считала, что он хотел её съесть, хотя его интерес к ней все еще оставался покрыт тайной. Ясно, что они хотели привести ее к единственному человеку, которого знали, и это очень мило с их стороны, но было ли это исключительно по доброте душевной? Если так, то что он здесь делает?
Мойра сглотнула и нырнула поглубже, вместе с тем пытаясь отодвинуться от него. Она могла либо удерживать дистанцию между ними, либо скрывать грудь под водой, но не могла делать и то, и другое одновременно. Скромности ради, она растянула как преграду между ними промокшую джинсовую ткань.
Крану подошел ближе, вода плескалась о его бедра и затемняла мех. Он размахивал хвостом позади себя, оставляя его сухим, хотя эта поза выглядела для него неудобной. Он что-то прорычал ей, и она снова попыталась прикрыться, отползая назад.
Жаль, что она была не одета. У нее бы не возникло с ним проблем, если бы он выбрал более подходящий момент.
Она сидела неподвижно, предпочитая безопасности скромность, когда он подошел на расстояние вытянутой руки. Он остановился и посмотрел на нее, потом огляделся, выудил из воды мочалку и протянул ей. Мойра замешкалась, но все же взяла ее, сбитая с толку.
— Спасибо, — прохрипела она, ее голос надорвался от страха. Ситуацию не спасал тот факт, что она сидела, в то время как он стоял.
Он держал руку вытянутой, глядя на неё.
— Хочешь, чтобы я тебя помыла? — спросила она. — Ладно… — она потянулась к нему и провела мочалкой по его руке, но ничего не добилась, лишь стерла пыль с его меха. — Знаешь, Рут говорила, что вы, ребята, не любите мокнуть, — сообщила она ему. Он просто стоял неподвижно, как статуя, его глаза были прикованы к ее лицу, пока она ежилась, прижимая к груди мокрые джинсы и тянулась, чтобы неловко обмыть его руку.
Она решила вернуть ему мочалку, когда обмыла все, до чего смогла дотянуться. Она дала понять, что закончила, и это было самым важным осознанным ею фактом. Но он не забрал мочалку. Она потрясла ей у него перед носом, но он не обратил на это никакого внимания.
— Крану, забери её, — сказала она.
Он мгновенно напрягся, его глаза расширились, что, возможно, было первым проявлением эмоций на его лице, которое он продемонстрировал ей. Внезапно он схватил ее за руку и вытащил из воды, вынудив вскрикнуть, поскольку она была голой, а мокрые джинсы сползли до живота. Она боролась с ним, пытаясь кое-что прикрыть.
— Крану!
Мойра подняла голову и увидела бегущую к ним Рут, которая подхватила с земли камень и швырнула его в инопланетянина, но промахнулась, и он, не нанеся вреда, шлепнулся в воду.
— Отпусти ее! — потребовала Рут.
Мойра снова съежилась, когда число людей, видевших ее обнаженной, удвоилось. Крану, стоящий рядом с ней, тихо зарычал, наблюдая за приближением Рут. Позади нее из-за деревьев появился Грон, который отчаянно озирался по сторонам, очевидно привлеченный криком Рут. Он стал свидетелем открывшейся перед ним сцены и рванул вперед, его лицо исказилось в оскале, а губы раскрылись, обнажив впечатляющие клыки.
Рут с плеском бросилась в пруд и тут же схватила Мойру, которая была рада тому, что кто-то встал на её защиту. Рут потянула ее за руку, пытаясь оттащить подальше от Крану. Она выглядела взбешенной, грозно глянув на Крану снизу вверх.
— Отпусти ее, ублюдок! — прошипела она.
Крану безучастно уставился на неё в ответ. Его хватка была не крепкой, она причиняли боль в основном из-за того, что ее тянули. Затем Грон налетел на своего брата, отправив их обоих на дно пруда и подняв столп воды. Рут потянула Мойру к краю пруда, где та поспешно кинулась за полотенцем, чтобы прикрыться. Рут оставила ее и поспешила назад, туда, где сцепившиеся Грон и Крану переместились к другому берегу пруда.
Мойра обернула полотенце вокруг себя, решив, что это определенно была худшая ванна из тех, что она когда-либо принимала, даже если поначалу казалась самой благодатной. Мужчины сражались не в полную силу, Грон, похоже, просто пытался сбить Крану с ног, несмотря на его увёртки, так что они в основном толкались и катались по земле, сверкая зубами. Наблюдать и слушать все равно было страшно. Она видела, какими сильными они были и до какой степени ненавидели друг друга.
Рут смело пошла прямо на них и попыталась разнять, крича, чтобы ее услышали сквозь рычание. Вскоре Грон уже отступал, а Рут протиснулась между ним и Крану, который поднялся на ноги и, бросив мрачный взгляд на Мойру, скрылся за деревьями.
Глава 17
Крану не хотел возвращаться на поляну и встречаться с родителями или Тройи, предпочтя остаться на необитаемой территории своей матери. Он все еще находился неподалеку от Королевы, но пока был не готов к очередному шквалу критики и порицаний. Он забрался так высоко, как только мог, на самое высокое дерево, какое только смог найти, и сорвал все листья, кору и даже мякоть с той ветки, на которой сидел, чтобы дать выход своему гневу.
Он же не сделал ничего плохого! Но все равно все относились к нему как к последнему мерзавцу. Он подошел к Королеве только потому, что Грут оставила ее одну. Он вошел в воду, чтобы показать ей, что он готов, что он хочет быть с ней и может делать тоже, что и она. Он знал, что Грут часто купает Грона. Он думал, что Королева сочтет его достойным избранником, если он добровольно согласится на такое же обращение.
Она выглядела такой… необычной. Но она стала просто изумительной, когда наконец освободилась от своих странных одеяний, ее длинные рыжие волосы были влажными и от них по её спине стекала вода, нежные груди вздымались, когда она поднимала руки, а белоснежная кожа была испещрена бликами солнца, которые просачивались сквозь листву. Она была подобна духу или самой Богине. Она отличалась от смертных, являясь частью чего-то неизведанного.
Он подошел ближе, чтобы ее защитить. Он был с ней дольше, чем Грут или Грон, он знал, как заботиться о ней лучше, чем они, независимо от того, что они думали. Он не собирался оставаться в стороне. Он привел ее сюда вовсе не для того, чтобы отдать. Нет, Крану по-прежнему хотел быть Связанным Узами.
Когда она увидела его, то отреагировала лучше, чем он ожидал. Возможно, она напряглась, но не закричала, не убежала и не ударила его. Когда он протянул руку, чтобы дать себя помыть, она дотронулась до него.
Но стоило ей произнести его имя, а ему притянуть ее к себе, все пошло наперекосяк. Он должен был признать, что, как выяснилось, действовал в спешке. Но он был удивлен и застигнут врасплох тем, что она вообще знала его имя! Неужели она знала его с самого начала? Не услышала ли она его от Тройи или Грут? Это было таким очевидным действием — представиться друг другу, что он тут же почувствовал себя дураком, каким его все считали, раз не додумался сделать этого раньше, как только они повстречались. Но Тройи тоже не додумался, так что, возможно, он не был дураком. А если и был, то этот самодовольный надменный самец тоже, и Крану не терпелось указать ему на это.