Судя по всему, удовлетворенные представлением, приматы вернулись к разговору друг с другом. Мойра задумчиво посмотрела на кокос. Внутри плескалась жидкость. Отверстие в верхней части было идеально круглым, но довольно маленьким, размером в окружность ее пальца. Она удивилась, как ему удалось его проделать, ведь скорлупа была толщиной по меньшей мере в полтора дюйма, и подумала, а не попробовать ли ей то, что внутри.
Если бы приматы собирались убить ее из ненависти или гнева, они, вероятно, уже сделали бы это. Они по-прежнему могли принести ее в жертву, поджарить на костре или еще что-нибудь. Наверное, они сейчас спорили, стоит ли делить ее с друзьями или оставить себе. Но она пробыла здесь уже целый день, и других вариантов явно не предвиделось. Одиночество — это полный отстой, но уж лучше оно, чем медленная и жестокая смерть. Возможно, она еще пожалеет о своем решении, но сейчас она вверяла свою судьбу туземцам.
Мойра прильнула губами к отверстию в кокосе и наклонила орех, ощутив вкус… как у жидкости, содержащейся в кокосе. Довольно освежающей, но теплой и с растительным послевкусием, без которого она вполне могла бы обойтись. Когда она подняла взгляд, существа все также наблюдали за ней.
— Вкусно, — произнесла она, просто чтобы что-то сказать. Естественно, ответа не последовало, и после минутного молчания они возобновили свой разговор.
Мойра испустила протяжный выдох. Почему она? Мойра переступила с ноги на ногу и выпила еще немного жидкости из кокоса. Похоже, ей просто придется подождать, пока они сдвинуться с места. Она не могла поверить, что вверяет свою жизнь в руки обнаженных, хвостатых, покрытых шерстью незнакомцев. Неужели одиночество по сравнению с этим было настолько невыносимым? Но в результате возникла небольшая проблема — ей не удалось избавиться от них, поскольку они следовали за ней по пятам.
— Может пойдем? — сказала она, отбросив пинком ноги пустую кокосовую скорлупу, от чего та покатилась под куст. — Все это ожидание сводит меня с ума. Я знаю, что это плохой план, так что давайте просто покончим с этим, ладно? — она выставила бедро и уперла руки в бока, выжидающе глядя то на одно существо, то на другое.
Они выглядели встревоженными и просто смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Это уже начинало надоедать.
— Пойдём?.. — четче произнесла она, поставив два пальца на ладонь другой руки и изобразив с их помощью подобие марша на месте. Она завладела их вниманием, но ничего не добилась, поэтому указала на деревья. — Отведите меня к своему вождю, — приказала она.
Тишина.
Она вздохнула, затем, стараясь не волноваться, сделала большой осторожный шаг к ним, и еще один. Она протянула руки, как бы говоря: «Нет, пожалуйста, только после вас», но они лишь выглядели растерянными. Она притворилась, будто хочет подтолкнуть их, но не смогла заставить себя сделать это. С такого близкого расстояния она заметила, что их мех был покрыт пылью с маленькими кусочками лесного мусора, прилипшего к нему, и содрогнулась, представив, какие гигантские вши могли там прятаться. Их кожа выглядела не намного лучше, блестя от пота. В конечном итоге она лишь овевала их потоками воздуха, надеясь, что они поймут её замысел.
Мгновение спустя верзила шагнул в сторону от ее рук, которыми она размахивала так, словно управляла движением транспорта.
— Да, правильно, а теперь ещё один шаг…
Они двигались медленно, но тот, что покрупнее, развернулся и неуверенно зашагал прочь, Мойра последовала за ним, а тот, что пониже, замыкал их шествие. Здоровяк то и дело оглядывался через плечо, словно проверяя, идет ли она за ним, и она подумала, что он, наверное, пошел бы задом наперед, если бы не деревья. Ее кожу покалывало при мысли о том, кого она не могла видеть позади себя, о том, кого старалась игнорировать.
За ними тяжело было угнаться, они явно никогда не пасли стадо. Их длинные ноги с легкостью преодолевали километры, и вскоре Мойра начала задыхаться и потеть, ее руки сжимали лямки рюкзака, который, казалось, становился все тяжелее. Время от времени они останавливались и оглядывались по сторонам, словно желая сориентироваться и посовещаться друг с другом, и в один из таких моментов она плюхнулась на землю и вытащила одну из емкостей с водой, не заботясь о том, что раздражает их своей остановкой.
Она сделала большой глоток, а когда снова опустила бутылку, перед ней на коленях стояли два ее проводника по джунглям, их лица были в тревожной близости. Она вскрикнула и упала навзничь, схватившись за сердце. Она была расстроена тем, как легко ее страх перед ними вернулся в полную силу. Она думала, что уже привыкла к ним, но, видимо, нет. Ее сердце бешено колотилось, как будто она все еще ожидала, что они ее съедят, но они просто смотрели на нее. Она видела, как хвост того, что поменьше зарылся в листья на земле позади него, хотя его лицо почти ничего не выражало. Тот, что выглядел сердитым, как обычно был чем-то рассержен.
Он встал и поспешил прочь, быстро вернувшись с руками полными фруктов, которые предложил ей. Она была голодна, поэтому переложила их себе на колени, стараясь не коснуться его. Следом ушёл тот, что пониже ростом, и вскоре ее завалили фруктами и кокосами, поскольку приматы облазили все окрестности. Она была на удивление довольна. После беспокойства о том, что умрет в одиночестве или подружиться с волейбольным мячом, ведя борьбу с безумием, был приятен даже такой маленький жест доброты. Она могла прислониться к валявшемуся бревну и перекусить, восстанавливая дыхание и пытаясь немного остыть, не беспокоясь о том, что найдет достаточное количество еды и останется в живых.
Возможно, они откармливали её для котла.
А может считали ее Богиней джунглей.
Ее рука замерла на полпути ко рту. А ведь это была идея. Она бы могла к такому привыкнуть. Здорово, когда тебе поклоняются. Изобилие фруктов, которым она наслаждалась в тот момент, могло быть только началом. Она усмехнулась. О, да. Было бы классно, если бы ей пришлось провести остаток своей жизни затерявшись в джунглях с племенем монстров, именно так она и хотела бы её провести.
Даже пока она ела, они приносили ей все больше и больше еды, и довольно скоро она была завалена ей, поскольку та начала сваливаться с ее колен и скапливаться у ее ног. Там было больше, чем она могла съесть, поэтому, когда они вернулись, она попросила их остановиться. Они замешкались при звуке ее голоса, но, похоже, были готовы продолжить. Это напомнило ей «Ученика чародея»; она была учеником, а они — ее метлами, устроившими потоп.
Она выбрала фрукт и протянула его. Они все еще колебались, поэтому она ободряюще помахала фруктом перед их носом. Разумеется, это был не тот жест, который можно было бы неверно истолковать. Наконец верзила взял инициативу в свои руки и принял плод. Она демонстративно перекатила еще немного в их сторону, а затем вернулась к выбору своих любимых плодов из кучи. От слишком большого количества съеденных фруктов у нее обычно болел живот, но там был маленький, желтоватый, мягкий плод, напоминающий по консистенции японский моти, и еще один, побольше, похожий на грушу, который внутри был пористым, как торт или хлеб, и они неплохо уравновешивали кислоту и сахар других фруктов, а также обеспечивали достаточным количеством питательных веществ, чтобы насытить ее.
Через мгновение двое туземцев сели и с осторожностью принялись обгрызать ближайшие к ним плоды, обретая уверенность, когда она не стала возражать. Было странно есть в дружеском молчании, сидя вместе с ними, но она не могла не заметить, с какой скоростью они разрывали пищу зубами, не церемонясь с ней и оставляя только самые несъедобные кусочки, поедая в большинстве случаев стебли и сердцевину. Она покачала головой и заставила себя отвести взгляд. Конечно, они ели много, поскольку были огромными, а их мышцы говорили о том, что они нуждались в калориях, так что волосам на её затылке не было нужды вставать дыбом.
Наевшись досыта, она начала выбирать самые крепкие на вид фрукты и складывать их в рюкзак. У нее кончилась вода, но будь она проклята, если потащит с собой эти кокосы. Они были огромными, громоздкими и тяжелыми.