Если бы этого не произнес, выражение лица Слоан подсказало бы мне.
Зелеными глазами, острыми, как лезвие ножа, она пронзает меня и говорит:
— Значит, я тебе действительно нужна? Для чего именно?
Я рычу:
— Для тренировки в стрельбе по мишеням.
У нее жесткий взгляд. Немигающий. Нервный.
Она еле слышно спрашивает:
— Гангстер... ты в меня влюблен?
— Нет...
— Потому что никто не стал бы винить тебя, если бы ты в меня влюбился.
— Господи. У тебя не в порядке с головой.
— И я говорила тебе, что это произойдет.
Я кричу:
— Этого не было! Ничего не произошло!
— Нет?
Слоан встает и подходит ко мне. Я делаю шаг назад, затем молча проклинаю себя и остаюсь на месте, когда она приближается.
Когда Слоан останавливается, то стоит так близко, что я чувствую запах шампуня, которым она мыла волосы. Моего шампуня. И запах моего мыла, его аромат на ее коже. И моя рубашка, которая на ней надета.
И мои трусы, если только она их не сняла.
Черт, она что, сняла их? Она голая под моей рубашкой?
Глядя мне в лицо, Слоан говорит:
— Об этом судить мне.
Потом она встает на цыпочки и целует меня.
13
СЛОАН
Это все равно что целовать кирпичную стену. Нет, это неправильно. Позвольте мне перефразировать.
Это все равно, что целовать ледяную, сердитую кирпичную стену, которая ненавидела тебя и все, за что ты боролась, всю жизнь лелеяла обиду на тебя и дала клятву чести, что убьет тебя, чтобы отомстить за убийство своего отца.
Рот Деклана твердый, холодный и непреклонный. Каким-то образом его губы передают, что они предпочли бы, чтобы в них вкололи порцию вируса Эбола, чем испытывать абсолютное отвращение от встречи с моими губами.
Деклан обхватывает меня руками за плечи и отталкивает. Держа меня на расстоянии вытянутой руки, он смотрит на меня так, словно я - щенок, который только что нагадил на его любимую пару ботинок.
Грозовые тучи собрались над его головой, и он мрачно говорит:
— Не надо. Никогда. Не делай этого. Снова.
— Не буду. Приношу свои извинения. — Заливаюсь тихим и смущенным смехом. — Иногда моя уверенность в себе немного зашкаливает.
— Считаешь?
— Гм. Да. Но это не моя вина.
— Не вдавайся в подробности. Ради всего святого, не говори больше ни слова.
— Просто большинство мужчин такие... покладистые. Думаю, это не так.
— Нет, — рычит Деклан, скривив губы. — Я - не из таких. — Деклан держит меня подальше от себя, как будто я заразная. Как будто жалеет, что прямо у меня за спиной нет открытого окна. Или бездонной ямы.
Излишне говорить, что все тщетно. Я, очевидно, теряю самообладание. Или, может быть, теряю рассудок. Могла бы поклясться, что он смотрел на меня с тоской.
Я отворачиваюсь и сажусь на край кровати, зажимая руки между коленями и избегая его взгляда.
Не говоря больше ни слова, Деклан разворачивается и выходит.
Когда Деклан возвращается много часов спустя, то приводит с собой еще одного мужчину.
— Врач, — объявляет он, затем оставляет нас наедине.
После того, как за Декланом захлопывается дверь, невысокий мужчина в синем костюме снимает шляпу и кладет ее на кофейный столик. Затем ставит черную сумку рядом со шляпой и достает стетоскоп.
— С сердцем и легкими все в порядке. Нам нужно беспокоиться о моей голове.
Доктор выпрямляется и смотрит на меня. Ему около шестидесяти, у него седые волосы и добрая улыбка.
— Просто выполняю приказы, чтобы быть дотошным, дорогуша. Уверен, ты понимаешь.
— О. Тогда скажите прямо, где бы вам хотелось, чтобы я была?
Врач указывает на стул, на который я сажусь.
— Так вы - врач мафии? Должно быть, это интересное направление работы. Сколько огнестрельных ранений вы зашили? — Врач поворачивается и смотрит на меня с таким видом, словно наслаждается какой-то личной шуткой. — Что?
Мужчина тепло говорит:
— Мистер О'Доннелл предупреждал меня, что вы - болтушка. Нет ничего хуже женщины-тихони, сказал я ему, потому что это значит, что такая способна замыслить что-то нехорошее. Похоже, он все равно думал, что вы замышляете что-то нехорошее. — Врач вставляет в уши наконечники стетоскопа. — Не советую будить в нем зверя, мисс. У него немного вспыльчивый характер.
— Зверя? — Я сухо смеюсь. — Вы так говорите, будто вы - его лучший друг.
— Пожалуйста, сделай глубокий вдох.
Врач прижимает конец стетоскопа к моей спине. Я вдыхаю, он слушает, затем перемещает его на противоположную сторону позвоночника. Делаю еще один вдох, и врач снова прислушивается.
— Так и есть. Он - один из лучших людей, которых я когда-либо знал.
Я сухо говорю:
— Вы, должно быть, мало бываете на людях.
Мужчина подходит ко мне ближе и слушает сердце. Затем достает из сумки манжету для измерения артериального давления и оборачивает вокруг моей руки.
Пока она раздувается, врач спрашивает меня о том, когда у меня последний раз был цикл.
— С ним все нормально. Как я уже говорила, проблема в голове. И хотя в последнее время мои яичники ведут себя странно, я не собираюсь сообщать об этом врачу Деклана.
Когда врач убеждается, что мое артериальное давление в норме, он светит мне в оба глаза.
— Ой. Это действительно ярко.
— Твои зрачки реагируют нормально. Где эта шишка, о которой упоминал мистер О'Доннелл?
— Вот. — Я показываю ему. Когда он дотрагивается до нее, я вздрагиваю.
Врач издает тихий сочувственный вздох.
— Да, я бы предположил, что это больно. У тебя довольно большая припухлость. У тебя болела голова?
— Да.
— Тошнота?
— Нет. Вообще-то, беру слова обратно. Когда я проснулся в самолете, мне стало плохо. Но решила, что это из-за кетамина, которым накачал меня Деклан.
Если врачу кажется странным, что Деклан ввел мне лекарство, от которого я потеряла сознание, он не упоминает об этом. Это, вероятно, наименее странная вещь, которую он видел, когда лечил одного из тех, к кому его приводил Деклан.
— Мушки в глазах? Какие-нибудь проблемы со слухом?
— Нет и нет.
— Признаки провалов в памяти недавно?
— Да... и, по-видимому, я упала в обморок. Но этого не помню.
— Звон в ушах или двоение в глазах?
— Нет на оба вопроса. Я умираю или как?
— Да, но через сорок или пятьдесят лет, не раньше.
По крайней мере, врач не лишен чувства юмора. Он собирает вещи и снова надевает шляпу, собираясь уходить.
— А если серьезно, каков вердикт?
— Легкое сотрясение мозга. Беспокоиться не о чем, но обязательно отдохните несколько дней. Если почувствуете еще какие-либо симптомы или головные боли усилятся, нам нужно будет провести компьютерную томографию, чтобы убедиться в отсутствии кровоизлияния в мозг. Тем временем прикладывай лед к шишке. Это снимет отек и чувство дискомфорта.