— Так что же случилось с этим Диего?
— В газетах писали, что его тело было найдено на свалке. Они до сих пор не нашли его голову.
Как ужасно. Интересно, насколько близки они были с Декланом?
— У них есть какие-нибудь предположения, кто это сделал?
Нэнси бросает на меня взгляд.
— Это был не кто-то из его друзей, это уж точно.
Конечно. Это был один из его врагов. Как, может быть, у итальянцев.
Или русских.
Или у Кейджа.
Неудивительно, что Деклан смотрит на меня с таким интересом… что бы это ни было. Я - лучшая подруга Натали. И сказала, что дружила с Кейджем, встречалась со Ставросом. Даже если он признает, что я не развязывала войну, Деклан все равно считает, что я - его враг.
Враг, ради защиты которого ему придется приложить немало усилий.
Вопрос, почему?
— Простите, что?
Оторвавшись от своих мыслей, я осознаю, что произнесла последнюю часть вслух.
— Ничего. Извините. У меня просто все в голове перепуталось. В данный момент все немного усложнилось.
Нэнси обходит это минное поле стороной и говорит, что привезет мне инвалидную коляску для нашей поездки в радиологию, которая находится на втором этаже.
— Неужели я так плохо выгляжу?
— Нет. — Нэнси замолкает. — Но... — Она прочищает горло. — Если бы вы упали и ушиблись, мне пришлось бы объяснять мистеру О'Доннеллу, как я позволила этому случиться. К тому же он оставил довольно конкретные инструкции, чтобы о вас хорошо заботились. — Нэнси снова делает паузу. — Если быть до конца честной, мистер сказал доктору Каллахану, что если вы умрете, то док тоже труп. Предполагаю, что тот же стандарт применим и ко мне.
Деклан угрожал жизни доктора? Я не могу решить, ужасно это или мило.
— Поняла. Не волнуйтесь. Он не собирается никого убивать. Ему просто нравится разбрасываться словами, чтобы пугать людей.
Нэнси смотрит с сомнением.
— Не хочу с вами спорить, но он заработал свое положение не с помощью значков бойскаута.
Нэнси оставляет меня обдумывать это, пока сама отправляется на поиски инвалидного кресла. Когда она возвращается, Киран пышет раздражением.
— Что это? — рычит он, протискиваясь в дверь вместе с остальной бандой. Он подозрительно смотрит на инвалидное кресло, как будто оно начинено взрывчаткой.
— Я направляюсь в отделение радиационных исследований, чтобы сдать еще анализы.
Его брови сходятся на переносице. Ему не нравится эта идея.
— Деклан ничего не говорил о том, чтобы выпускать тебя из палаты.
— Почему бы тебе не пойти со мной? Мы превратим это в экскурсию.
— Или ты можешь просто подождать, пока он вернется.
Киран имеет в виду спросить разрешения.
Я беспечно говорю:
— О, оставляю это на твое усмотрение. Он сказал, что хочет, чтобы я как можно скорее сдала все необходимые анализы, чтобы убедиться, что это кровоизлияние в мозг не убьет меня, но если считаешь, что для меня лучше этого не делать, то все в порядке.
Я жду, выжидательно улыбаясь.
Две минуты спустя мы все шестеро втискиваемся в больничный лифт, направляясь вниз.
Когда двери на втором этаже открываются, Киран и его люди выходят первыми, обнажив оружие. Они прочесывают коридор, прежде чем выпустить нас с Нэнси из лифта. Затем они идут по обе стороны от нас, как персональные агенты секретной службы президента, пронзая кинжалами любого, кто осмеливается посмотреть в нашу сторону.
Мне неприятно признавать, что мне нравится эта драматичность. Я чувствую себя знаменитостью. Хорошо, что это не так, потому что я была бы ужасной примадонной. Два перелета на частном самолете - один из них в плену - и не думаю, что когда-нибудь снова смогу летать эконом классом.
УЗИ проходит без сучка и задоринки. На моих яичниках нет опухолей или кист, а моя матка бесплодна, как Сахара. Я ухожу, улыбаясь.
Но улыбка сползает с лица, когда мы возвращаемся в палату, и Нэнси сообщает мне результаты анализов крови.
19
ДЕКЛАН
Склад располагается рядом с доками. Здесь холодно, промозгло и пахнет прогорклой морской водой и гниющим деревом. Но он находится на удалении от прочих зданий, что делает его удобным местом для допросов.
Крики здесь теряются. Кровь легко смывается с цемента, попадает в канализацию, а оттуда в море.
— Привет, Ставрос. — Он привязан к металлическому стулу, на голове у него черный матерчатый капюшон. Обычно я ставил пленников на колени. Ледяной цемент - это адская пытка для коленей, но Ставрос уже побывал в адовом пекле, когда я пришел сюда.
Капюшон приподнимается. Голос с легким русским акцентом спрашивает:
— Кто ты?
— Новый лучший друг Слоан.
После короткой паузы Ставрос злобно ругается по-русски.
Удивленный, я поворачиваюсь к Пауку, стоящему рядом со мной.
— Держу пари, он думает, что я не понимаю его языка.
Паук хихикает.
— Держу пари, он думает о многом, что не соответствует действительности. Глупцы всегда ведут себя подобным образом.
— Что ты с ней сделал? Если ты причинил ей боль, я убью тебя на хрен!
Его гневные крики эхом отражаются от стен. Ставрос борется с путами. Его дыхание неровное и учащенное.
— Расслабься. Она все еще цела и невредима. Но продолжай в том же духе, и я буду приносить тебе один из ее пальцев за каждый раз, когда ты посмеешь наорать на меня.
Пробиваясь сквозь капюшон, его дыхание белыми облачками пара повисает в холодном воздухе здания. Понизив голос, но все еще дрожа от ярости, Ставрос говорит:
— Ты пожалеешь об этом.
Я заинтригован. Судя по описанию Слоан о нем как о зануде, я ожидал меньше энтузиазма.
— Почему? Твой хозяин, Казимир, идет спасать тебя? Ты недостаточно высоко забрался на тотемный столб, парень.
— Я говорю о похищении моей женщины.
От того, как он называет ее, у меня сводит зубы.
— Твоя женщина? Похоже, ты действуешь в соответствии с ошибочным представлением о том, что ей на тебя плевать.
Или что Слоан может принадлежать кому угодно. Ни один мужчина никогда не смог бы по-настоящему владеть ею. Как и все несломленные духи, она не может принадлежать кому-то одному.
Ставроса не смущает сарказм.
— Ты понятия не имеешь, что Слоан чувствует ко мне.
— О, постой, она считает тебя таким же интересным, как квашня или простокваша.
— Она бы не стала рассказывать тебе правду!
— Она могла бы. Под давлением.
Намек на то, что я пытал ее, чтобы выбить информацию, его не смущает. Ставрос яростно качает головой.
— Ты ее не знаешь. Слоан не такая, как другие люди. Она не отдаст ничего, чего не хочет отдавать.