В архивах издательства «Ж. Этсель & Сиё» сохранился оригинал рукописи Жюля Верна «Le sphinx des glaces» со всеми пометками на полях. Некоторые сделаны черными чернилами, и, учитывая контекст рукописи, скорее всего автором. Однако значительная часть этих пометок написана красными чернилами и явно другим почерком — судя по всему, замечания редактора.
Ближе к концу книги потерпевшие кораблекрушение сталкиваются со «сфинксом льдов» — гигантской ледяной скалой на побережье Антарктиды, а в ее поверхности находят замерзший труп Артура Гордона Пима! Если вы помните, рассказ По завершается тем, что каноэ Пима утягивает на юг некая загадочная сила. В романе Жюля Верна, как только корабль «Паракута», на котором плывут его герои, приближается к «сфинксу льдов», все металлические предметы на борту (ножи, котелки, огнестрельное оружие и т. д.) взлетают в воздух и несутся к скале. Последняя оказывается огромным магнитом — вероятно, южным магнитным полюсом Земли. «Паракута» становится на якорь возле нее, и на поверхности «сфинкса» герои обнаруживают все металлические предметы, которые «вырвал» у них магнит. Обойдя «правую лапу чудовища», они находят тело Пима. Его корабль также попал в магнитное поле — ведь через плечо у несчастного висел мушкет. Притяжение «сфинкса» схватило мушкет и вместе с ним Артура Пима, пригвоздив его к поверхности скалы оружием, которое оказалось у него за спиной.
Верн описывает труп Пима как почти обнаженный, но сохранившийся благодаря холоду, с белой бородой до пояса, и ногтями на руках и ногах, отросшими настолько, что походили на когти — свидетельство того, что, хотя он и не мог освободиться от ремня, на котором висел злополучный мушкет, Пим какое-то время прожил на поверхности «сфинкса».
В этом месте рукописи на полях есть корректорский значок «вычеркнуть» красными чернилами и теми же чернилами зачеркнуты несколько строк в тексте. Однако они ясно читаются:
«Рядом с трупом Пима висели останки другого человека, чье мумифицированное тело было заключено в нечто, похожее на пластинчатый доспех древнеримских легионеров (лорика сегментата), еще узнаваемый, хотя и почти изъеденный ржавчиной. У подножия скалы под вторым трупом, который, очевидно, был много старше Пима, лежали обломки типично римского щита легионера. По его ободу, вероятно, по римскому обычаю, было надписано имя владельца. Но разобрать мы сумели лишь несколько букв: «Q… MUS SIC…»
Учитывая, что Жюль Верн так гордился тем, что скрупулезно придерживается возможного (или, во всяком случае, того, что воспринималось как возможное в конце девятнадцатого века), редактор, по всей видимости, решил, что в этом фантастическом отрывке автор отошел от своих принципов, и потому вычеркнул строки про римского легионера.
В свете присланного вам, cher monsieur, мистером Кее документа и вашей собственной гипотезы, история о висящем рядом с Пимом злополучном мертвеце вполне укладывается в область «возможного». Необъясненным остается лишь то, как она попала в текст Жюля Верна.
Искренне ваша Мюриэль Блев, магистр гуманитарных наук.Комментарий
Французские академики и ученые изучили рукопись Жюля Верна и особенно ту ее часть, из которой редактор вычеркнул пассаж о Квесте, и установили ее подлинность (используя американское юридическое клише) «без тени сомнения».
Что мне добавить к письму очаровательной мадемуазель Блев? Ничего, разве только повторить вслед за Гамлетом: есть многое на свете…
Патрик Оливер, Редингдон Шорс, Флорида, Январь-апрель 1998 DEO GRATIAS![128]Примечания
1
«Повесть Квеста» (лат.) — Примечание переводчика.
(обратно)2
Буквально: фанниева бумага (лат.), по имени ее производителя Фанния. — Примечание переводчика.
(обратно)3
В русском издании использованы переводы М. Гаспарова, З. Морозкиной, А. Семенова Тян-Шанского и С. Шервинского.
(обратно)4
Далее из текста мы узнаем, что речь идет об отце Квеста и что его имя Гай. В период республики существовала система трех имен, которая сохранялась и в период империи, пока не привела наконец к полнейшей путанице. Три имени так и остались нормой, но в результате усыновления, раскола первоначальных семей, утери исходного значения фамилии или дарования особых титулов (cognomen ex virtute [прозвание по достоинствам (лат.). — Примеч. пер. ]), которые одновременно становились прозвищами, первоначальное имя могло расширяться до пяти и более составляющих, и в конечном итоге гражданин мог носить такое претенциозное имя как Публий Корнелий Сципион Насика Коркул. Это, разумеется, относилось только к римской аристократии, представителям всаднического сословия (equites или equester ordo) и сенаторам (senatores). Первое из трех имен, в данном случае Гай, — praenomen [личное имя (лат.). — Примеч. пер. ] и обозначает конкретного индивидуума. Второе, nomen, здесь Фирм, обозначает род (gens), а третье, Сикул, — cognomen, то, что мы сегодня называем фамилией. Иными словами, сына Гая зовут Квест Фирм Сикул. Его мать — Прокулея из рода Эмилиев (отсюда «Эмилия», форма женского рода от имени ее отца) Сепула, что является формой родительного падежа cognomen ее отца. Хотя в период империи существовали и другие системы именования, здесь они не играют роли, и я не стану в них вдаваться. Далее к проблеме имен: интересно отметить, что praenomen рассказчика — Квест. В отличие от наших дней, когда широко используется множество имен, в Древнем Риме насчитывалось менее тридцати обычных praenomina. К середине первого века до н. э. этот список сократился до восемнадцати. Имя «Квест» среди них не встречается. Возможно, это анахронизм, возвращение к более ранним временам. Как бы то ни было, оно представляет собой еще одну загадку в этом и так полном тайн повествовании. — Здесь и далее цифрами обозначены примечания автора.
(обратно)