Это был тот самый момент, когда ласки уже не нужны, и один взгляд становится решающим.
И недостающим.
Драко понял: она кончила. Кончила с ним. Он не мог отвести глаз от Гермионы. Просто не мог. А она даже не услышала свой громкий и протяжный стон, затопивший его сознание. Ее оргазм угасал красиво и правильно, заставляя плавится вслед за ней.
Гермиона целовала Драко. Не целовала — пила. И теперь хотела только одного: ощутить последние штрихи и рваное дыхание, обжигающее кожу.
Толчок.
Толчок.
Еще один.
Еще...
Как удары сердца.
Пока губы Малфоя не застыли в немом крике. Он окутал, опутал её собой подоблачным стоном.
Всё?
Драко не выходил, с нежностью целуя Гермиону и повторяя ее имя будто заклинание. Разве мог он дольше сдерживать то, что не один раз рвалось с губ?
Малфой почувствовал, как отчаянно и беспощадно стала закипать его кровь, и уже почти теряя сознание, выдохнул:
— Я люблю тебя.
Глава 15. Маленькое осложнение
Сквозь туман, окутавший голову, до Малфоя долетали отдельные слова и преследовало совершенно ясное ощущение, что его бьют по щекам. Испуганный, надоедливо-приятный голос звал его по имени, возвращая подобие сознания. И вам «доброе утро!» Драко приоткрыл глаза, когда чьи-то руки легли ему на плечи.
— Наконец-то, — выдохнула Гермиона. — Ты так меня напугал… Я уже думала бежать за мадам Помфри. Представляю ее лицо при виде эдакой картины! — её сетования разбивались о тишину. — Драко, ты слышишь меня?
Он, не говоря ни слова, приподнялся, вскинул бровь и уставился на нарушительницу спокойствия, смаргивая густую пелену на глазах. (Видимо, кому-то здорово врезали...)
Драко потер веки, стремительно обретая зрение, и взвыл:
— Вот как знал!.. Черт! Третий стакан был лишним. Хотя... — он оглядел полуголую гостью. — Ничего ведь смертельного не произошло, нет? Немного человеческих радостей еще никому не вредило.
Она ахнула.
— Правда, никогда не думал, что это окажешься ты, Грейнджер, — Драко секунду поразмыслил и вытянул руку, намереваясь привлечь к себе соблазнительное видение. — Моя рубашка тебе, конечно, очень идет, но на мне она тоже прилично смотрится. Не утащи.
Гермиона с неверием попятилась назад, комкая ногами кремовое покрывало.
— Я... — совсем слабо произнесла она. — Ты… — и прикрыла от потрясения рот.
Они молча смотрели друг на друга несколько мгновений, пока сначала не повеселели глаза Малфоя, а потом и губы растянулись в широкой улыбке. Озорной блеск в глубине зрачков говорил сам за себя.
— Видела бы ты свое лицо, Гермиона! — Драко зашелся заливистым смехом.
Но как только она, разозленная подобной выходкой, набросилась на шутника с «кулаками», его смех сразу стих и смешался с чем-то вроде: «Ой!» и «Пощади!»
— Малфой, я убью тебя! — метала взъерошенная Гермиона, хлестая его ладонью, но не до фанатизма.
— Ты уже грозилась! — по-доброму издевался Драко. — И что?..
— Как ты мог?! Я решила, ты все забыл!
Гермиона схватила подушку и стала бить ей Малфоя, очевидно, желая донести до него всю степень своего возмущения:
— Дурак! Идиот!.. — и вдруг почувствовала, как тот вырвал орудие немассового поражения и вцепился в ее запястья в целях прекратить воспитательные меры.
— Всё, Грейнджер, всё… Я уже наказан. Успокойся. Просто ты такая красивая, когда злишься. Не смог удержаться, прости.
Она устало присела на кровать, стараясь выровнять дыхание:
— Ты долго был без сознания, я такого не ожидала. Предупреждать надо, что падаешь в обморок, как кисейная барышня! — Гермиона улыбнулась и слегка толкнула Малфоя плечом.
— Знал бы, предупредил, — всё еще веселым тоном ответил он. — Надеюсь, обмороки не перерастут в хронические. Будет как-то не по себе, если я стану отключаться от каждого признания. А на тебе так вообще бы не хотелось!
Драко повалил Гермиону на кровать и прижал её собственным телом.
— Нас так некстати прервали... — он заботливо отвел от её лица непослушные пряди, погладил раскрасневшиеся от недавнего побоища щеки и уже серьезно прибавил: — Я люблю тебя, — наклонился и поцеловал.
И пусть в этом касании не было страсти, зато ощущения счастья хватило бы на двоих. Потому что, кроме слабости, Малфой ничего плохого не чувствовал. Потому что единственное, что грело сердце и разгоняло кровь, — любовь. Необъяснимая и взаимная.
— Это было... волшебно. Не думала, что... — Гермиона не смогла продолжать: губы Драко опять накрыли ее губы, не позволяя произнести больше ни слова.
Она встретила его ласки с тем же рвением, что и в первые минуты близости. Странно, как быстро вернулось желание, заставляя забыть о боли. Поцелуи Гермионы становились требовательнее, руки — смелее, но Драко, качая головой, возразил:
— Нет, нет… Я тоже этого хочу, поверь. Только надо переждать.
— Но ты же волшебник! — чуть насупилась Гермиона, вторично посягая на «предмет» вожделения. — Неужели нет?..
— Заклинания? — подхватил Драко и игриво щелкнул ее по носу. — Может, и есть, но в данном вопросе я за естественный ход событий.