— Если б это и правда не имело значения! — с отчаянием воскликнула Гермиона. И воскликнула очень искренне, потому что речь шла не о крови — о спасении. — Но это не так.
— Что за долбанное «это не так»?! Не тебе это решать, Гермиона! Или они примут тебя, или потеряют меня, что неясного?
— Я не стою такой любви, Драко. Не стою — и всё.
— И это тоже не тебе решать. Не тебе! Смирись с этим.
— Нет. Нет. И нет. Сейчас ты давишь на меня. И ты не прав. Ты ошибаешься. Как и я когда-то.
— Ты?! Когда? Чушь какая-то… Очередная гриффиндорская чушь!
— Я ошиблась в себе. Страшно ошиблась. Как видишь, я далеко не безупречна. Прости меня, я так виновата перед тобой.
Предательские слезы катились по щекам Гермионы, но она их даже не вытирала. Так было легче.
— Все внезапно изменилось, — продолжила она. — Я даже не знаю, почему.
— О чем это ты? — с волнением уточнил Малфой.
— О своих чувствах к тебе. Это была магия. Да, я оказалась сильнее остальных, но не более. Я не отдалась тебе в Башне по чистой случайности, просто ты на миг опередил меня. И в следующие разы тоже.
— Замолчи, Грейнджер. Ты лжешь мне! Ты — особенная! — кричал Драко, не сводя горящих негодованием глаз.
— Это ты так думал! И меня, дуру, убедил! Но, увы, это не так. Я ощущала слабые изменения после первой ночи, но убеждала себя в обратном. Я не желала признаваться самой себе, что могу ошибаться.
— Да ну?!
— Это всё проклятое самолюбие!.. Но реальность неумолима, Драко. С каждым днем ложные чувства слабели, и вдруг всё кончилось. Всё. Кончилось. Я решила сказать сразу, а не обманывать тебя. Ты такого не заслужил.
— Ври убедительнее, Грейнджер! Или забыла, как стонала, что любишь меня! — он ткнул в сторону спальни. Лучик надежды светил в любимом голосе, причиняя Гермионе жуткую боль. — Так что заткнись, милая! И скажи мне об этом. Снова.
— Нет. Я помню, не надо. Я хотела тебя слишком сильно и путала чувства с любовью. Твоя кровь опьянила меня однажды, я была не в себе, но тогда я верила в то, что говорила. Только виновата алхимия, мне пришлось это признать. Сделай и ты то же самое, Драко. Я не люблю тебя, — адовы муки так лгать. — Никогда не любила.
— Нет… — в неверии он качал головой. — Это вранье! Наглое гриффиндорское вранье! Или дурной сон, — нервно предположил он. — Я, наверно, еще сплю. Только — черт! — проснуться никак не могу.
Он застыл в оцепенении. Гермиона решила, что больше не выдержит. Наверное...
— Это всё, Малфой! Всё... кончено. Прости меня.
Драко предпринял последнюю попытку:
— Ты мне нужна. Надеюсь, понимаешь, насколько...
Но Гермиона лишь чмокнула его солеными от слез губами.
— Умоляю тебя, прими мое решение. Я должна уйти. Сейчас.
Дверь тихо закрылась.
В наступившей тишине даже этот звук резанул Малфоя горьким набатом. Всё кончилось, скрылось, исчезло... Он долго стоял, не двигаясь, не веря в происходящее, и отказывался принять разрыв. Только слова Гермионы таранили мозг снова и снова, погружая Драко в океан боли. В боль пополам с отчаянием. Он люто ненавидел Арахниуса за его поступки и желания, ненавидел себя за свою слепоту. Клял свои заблуждения. Все, что казалось любовью, обернулось наваждением для Гермионы.
Но не для последнего Малфоя.
Голова гудела, в глазах темнело, грудь стянуло до хруста, а ноги наполнила тяжесть. Пытаясь ослабить душевные муки, Драко хотел стереть те минуты, когда чувствовал себя счастливым. Он мечтал хотя бы на время отправить их «свет» в темные уголки разума. Боль была невыносимой. И казалось, что только чудо заставляет сердце биться, ведь всё, что хотелось теперь — свихнуться.
Яд услышал мольбы раненной жертвы. Он, как и Фламель, выбрал свой способ покарать последнего из Малфоев. Ранее не виданный, но не менее жестокий. И унизительный. Ведь для некоторых смерть — избавление, а не наказание.
Глава 18. Трудное решение
— Ты рано вернулся, — подметил Блейз, встретив плетущегося по коридору Малфоя. Такими темпами он спустится в Подземелье через час-другой.
— Тебе-то какое дело? — огрызнулся Драко, даже не ускорив шаг. — Отчитываться перед тобой я не намерен.
— Ты явно не в духе сегодня, — потирая кончик носа, констатировал Блейз. Удивительно, еще вчера он завидовал приятелю, способному получить всё, что хочет, а сейчас его кислая мина удручала. — Ты же сбежал в Хогсмид вместе с Грейнджер... Но прошло, судя по всему, неважно. Недотрах?
— И опять это не твое дело! — Драко оскалился.
— Что за лукотрус тебя укусил?! Или грязнокровка достала? Так найди другую — что за проблема-то? А ей я займусь сам. Попка у нее что… — Забини смолк. Лицо Малфоя не предвещало ничего хорошего.
И не ошибся. Драко, дикий от злобы, бросился на не в меру болтливого сокурсника, однако Блейз среагировал быстрее — рванул по Хогвартсу как ошпаренный.
Взметнулась в воздух палочка Драко: «Ступефай!»
Только беглец лишь споткнулся и прибавил ходу. Некрасиво, конечно, бить в спину, но гнев притупляет мораль.
— Проклятье! — выругался Драко, уже подбирая заклинание посерьезней.