— Ай да молодец, Салех! Работа в руках спорится, не забыл наше ремесло, добрым мастером скоро станешь, — говорит дядюшка Фатех.
И стал бы, честное слово, не появись тогда на пороге мастерской Ахмад.
— Помахал молотком… Отвел душу, погостил дома и пора за настоящее дело браться. Собирайся, Салех, — командует, как и прежде, мой друг.
Он встретил меня у ворот тюрьмы, привез на своей машине домой и исчез на целый месяц. И вот снова появился, все такой же худой, энергичный, усы торчком, как жесткая сапожная щетка…
— У него есть уже настоящее дело, — за меня отвечает дядюшка Фатех. — Видишь, как ловко он кует. Удары точные, зря силы не тратит. Он на своей тропе… А ты опять его, сынок, опять в пропасть тянешь? Нет, из этого ничего не выйдет.
Однако вышло. Всю ночь напролет мы проговорили тогда с Ахмадом… Через несколько дней после этой встречи я стал курсантом ускоренных офицерских курсов народной армии.
— А вот здесь следует рассказать подробнее о начале сближения курсанта Салеха с подполковником Сарваром… Не ленись, вспоминай, вспоминай, дружище, — подбадривает меня Ахмад.
С некоторых пор я ощущаю своим затылком пристальный, изучающий взгляд черных глаз. На стрельбищах, в казарме, во время игры в баскетбол — везде и всюду кто-то измерял мой рост с ног до головы, взвешивал тяжесть тела, следил за каждым шагом, куда бы я ни пошел. Но стоит оглянуться назад — одна неуклюжая собственная тень. Возможно, это кто-нибудь из ребят по своей инициативе установил за мной неотступное наблюдение… Было бы просто обидно. Впрочем, обижаться в таких случаях не стоит. Все логично, все правильно. Командованию курсов стало известно, что курсант первой роты Салех начал неодобрительно отзываться о некоторых военных чинах армии, правительства и даже членах Политбюро НДПА. При неожиданной проверке личных вещей курсантов в казарме у меня была обнаружена антиправительственная листовка, призывающая к свержению существующего строя как власти безбожников и сатаны. Меня должны были принимать кандидатом в члены партии, но мое заявление даже не стали рассматривать на заседании партийного бюро. Три человека, которые рекомендовали меня в партию, поспешно отобрали у меня рекомендации. От начальника курсов получил строгое предупреждение, что если я буду продолжать поддерживать контрреволюционные настроения, немедленно отчислит с курсов и отдаст под трибунал… Пришлось на время притихнуть, затаиться и ждать… ждать встречи с тем, кто столь упорно ходит по моим пятам.
— Он обязательно должен тебя найти, обязательно! — говорит Ахмад. — Надо ждать, заставить его поверить, доказать, что ты не играешь, не заманиваешь в капкан, а идешь к нему навстречу по идейным соображениям, как враг существующего строя.
…В ту ночь я стоял часовым на посту у продовольственного склада. Была она беззвездная, темная, хоть глаз коли — ничего не видно. И тишина такая, что как ни бодрись, а в сон клонит, поневоле начинаешь клевать носом.
Вдруг где-то, кажется, ветка хрустнула. Насторожился, слышу, кто-то крадется вдоль кустов акации. Вскидываю автомат, кричу громко и строго:
— Стой! Кто идет?
— Свои, свои, Салех! — доносится в ответ из темноты.
— Пароль! Не подходи, стрелять буду!
— Да это я… Подполковник Сарвар!
Знаю, что подполковник сегодня старший дежурный по курсам. А что, если это душман к складу пробирается?
Действую, как и положено: даю предупредительный выстрел вверх, командую:
— Ложись!
— Вы что, с ума сошли? Прекратите безобразие!
Теперь сомнений нет, это голос действительно подполковника Сарвара. Но почему он не называет пароля? Решил проверить меня, как часового? Ну ладно. Сейчас покажу, как я службу знаю, по всем пунктам караульного устава.
— Ложись! — еще громче кричу в темноту. — Ложись! А не то из тебя решето сделаю!
И для убедительности своих слов пускаю длинную очередь в небо. Подполковник не то что лег, а со всего размаху зарылся носом в землю…
На выстрелы примчался начальник караула с двумя курсантами. Осветил подполковника лучом карманного фонаря, помог ему встать на ноги и ну давай меня ругать самыми последними словами.
— Отставить! — остановил Сарвар карнача. — Я проводил проверку. Курсант Салех действовал по уставу! Как старший дежурный по курсам объявляю ему благодарность!