В городе кабульские торговцы закрывали ставни и двери своих лавочек, проверяли крепость хитроумных замков с секретом, засовывали поглубже в свои штаны-паруса ключи. Уменьшился поток машин, просторней от людей стало на улице. Верующие готовились к вечернему намазу, слабели солнечные лучи, пришла наконец долгожданная прохлада. Легче стало дышать. Когда подъехали к новому микрорайону, Ахмад попросил остановить машину.
— Пройдусь немного пешком. Мне здесь до дома недалеко. Прощай, Рахим!
— Как прощай? — не понял тот. Плавно притормозил свой мощный «мерседес»…
— Вернее, до очередной встречи! — уточнил разведчик.
— Что-то я сегодня ничего не понимаю, — признался Рахим. — Думал, иду на явку, а попал на собрание. Жду очередного оперативного задания, а вместо него «прощай… до очередной встречи»! Как же это понимать, Ахмад?
— А очень просто понимать надо, — отвечает Ахмад. — Был ты сегодня на самой ответственной явке в своей жизни, встречался с рабочим классом… От него и конкретное оперативное задание: принять все меры к ликвидации контры. Сумеешь выполнить, осилишь задание — человеком будешь, — и, уже открыв дверцу «мерседеса», став одной ногой на асфальт, добавил: — Уважаемым человеком, Рахим. Так-то. Подумай обо всем на досуге!
ГЛАВА XXVIII
…Утром, на оперативном совещании полковник Ясан Сахеб не одобрил действия Ахмада.
— Не надо врага водить по рабочим коллективам, это ваша ошибка, рафик подполковник, — выговаривал ему начальник…
Раскраснелось от обиды лицо Ахмада, не выдержал, попросил слово для объяснения.
— Только прошу говорить по существу и кратко. У нас нет времени на пустую болтовню, — предупредил его полковник.
От волнения Ахмад даже стал поначалу заикаться, непривычно для себя растягивать слова.
— По существу и кратко. Без болтовни, рафик полковник. Действовал правильно!
— Что, что?! — удивляется полковник, подымаясь со своего кресла.
— Действовал правильно, руководствуясь следующими соображениями, — уже четко, по-военному сказал Ахмад…
Присутствующие на совещании разведчики из его оперативной группы переглянулись, подмигнули друг другу: сейчас пойдет перебранка между начальником и подчиненным.
Такое себе позволить мог только подполковник Ахмад Хан, человек упрямый, со своими особыми взглядами на функции народной разведки. Он считает, что она должна не только карать, но и воспитывать человека. Случайного врага можно сделать другом, слепому помочь увидеть и понять окружающую жизнь… Рахима, как противника, он относил к последней категории. А полковник Ясан Сахеб Рахиму не верил. Для него он оставался агентом одной из разведок, который гулял пока на свободе потому, что так требовал план задуманной операции.
— И работает он на нас не за совесть, а за страх, — утверждал полковник.
— Нет, теперь у него совесть стала пробуждаться… Ведь как блестяще показал себя Рахим в операции с оружием, — возражал Ахмад. — А ведь мог все завалить… Остаться там… на пакистанской территории у Бури… Плюнуть на нас — и к своим. Но не ушел, слово сдержал, операцию провел без сучка и задоринки. Остался с нами… Как это понимать?
— Как хитрую двойную игру опытного агента, — по-своему определял действия Рахима полковник.
Вот и сейчас все сотрудники с интересом ждали продолжения затянувшегося спора между разведчиками…
— А соображения мои были таковы: чтобы Рахим сам увидел и понял рабочего человека, его отношение к контрреволюции. Думаю, что вчерашнее собрание рабочего актива со всей очевидностью показало ему обреченность бандитизма, отсутствие социальных корней в самой гуще народных масс. Для Рахима это еще один поучительный пример, предмет для размышления.
— Ему надо не размышлять, а безоговорочно выполнять, что приказываем мы! — резко перебивает Ахмада начальник.
— Не согласен! — продолжает твердить свое Ахмад. — На нас Рахим должен работать не автоматически, а сознательно, как человек, порвавший с прошлым, добровольно изъявивший желание своими действиями искупить вину перед народом. Я хочу ему верить, как человеку… Без веры в людей нам нельзя в разведке работать… Загубим святое дело, что поручила нам партия…