— Вы говорили о том, что направлялись в некий Солнечный город для заключения контракта о поставке клубники. Так?

— Ну, так!

— А на основании каких документов вы собирались подписывать контракт? При заключении любого договора гражданин обязан предоставить паспорт или другой документ, удостоверяющий личность. А вы, синьор Незнайка, утверждаете, что никогда не имели никакого паспорта и даже не слыхали о нём! Так?

— Зачем мне вам врать, господин следователь?! И послушайте, с какой стати я назовусь не Незнайкой, а скажем — Пилюлькиным или Шпунтиком? Ведь все знают, что я Незнайка!

— А он или идиот или замечательный актёр, — думает Джузеппе Чиполлино, глядя на раскрасневшегося Незнайку, затем решительно хлопает ладонью по столу, — ну всё! Хватит комедию ломать! Вы говорите, что никогда не слыхали про Италию, я прав?

— Вы правы, господин следователь, — не слыхал и рад бы вообще не слыхать никогда и ничего про неё!

— Ну тогда скажите, Синьор Незнайка, а на каком мы с вами языке беседуем?

— На каком же ещё, как не на коротышечьем, господин следователь! А какие ещё есть, птичьи, что ли?

— Я вам задаю вопросы на итальянском языке, а вы мне на нём же и отвечаете, притом без малейшего акцента, как-будто родились и всю жизнь прожили в моём родном Турине, где-то на соседней улице. Ну что будем признаваться?

— В чём же я должен признаваться?

— Разумеется в шпионаже, Синьор Незнайка, или, как вас там, по-настоящему — мистер Дунно?

Реминисценция Незнайка

…В шесть часов вечера “RFT” сообщило что в городе термобарической авиабомбой разбит телеграф, а правительственные войска расстреливают инсургентов на Plaza Vieja… Стоящий в углу “телефункен” моргнул зеленым глазом. Шостакович. Шестая симфония. Кульминация симфонии — переход к четвертой части, величественной и скорбной пассакалье… Кириллу всегда нравилась музыка Шостаковича, пока он не прочёл в газете “Правда”, что опера Шостаковича — есть “сумбур вместо музыки”… Но главное, что он успел. Несмотря на тот ад, что творился на улицах столицы, он сумел доехать в аэропорт к отлёту “Гинденбурга”. Перебросив через плечо, всё еще находящуюся без сознания Марту, он взбежал на причальную мачту и буквально зашвырнул девицу в закрывающийся люк гондолы дирижабля. Там Лаврик, он позаботится о ней. Закурив, Кирилл ещё несколько минут смотрел, как медленно уплывает в сторону океана воздушный корабль.

…Было также решено, что последующие встречи пройдут в Бомбее, в приемлемом для всех месте, что правительственные средства массовой информации воздержатся от публикации подстрекательских или вносящих смущение умы заявлений документов. В общем, теперь мы взаимно вежливы, — усмехнулся Кирилл.

— Мудрый муж находится под опекой бога поэтому блажен, — глядя в окно, заметил Урфин. Кирилл еще раз посмотрел на карлика. Вспомнил, как в Лаосе звено самолетов А-20 на бреющем полете разбомбило и обстреляло их джип. Карлик выпрыгнул тогда из машины и стреляя из своего “Стечкина” вслед американцам, матерился то ли на шведском, то ли на норвежском языке.

— Кирилл, ты забываешь главный наш принцип. Как тебе это объяснить попроще, — продолжал он с прежним самодовольным видом, — ты хочешь спросить какого цвета морковь или, что такое жизнь? Лучше спроси, что такое морковка, — карлик засмеялся.

— Мы не знаем, естественно, всех деталей, генерал, но мы должны верить в то, что ловушка сработает, — Кирилл позволил себе улыбнуться.

— Ты не поверишь, а ведь подобный сценарий давно вынашивался нашими “мудрецами”, — тихо произнёс генерал, — если смотреть на наше правительство с его чиновничьим аппаратом, как на неизбежное зло, а я смотрю на него именно так, то скоро научишься делать выбор между большим-меньшим злом, избегать идеологических ловушек. Кирилл, война это не просто пальба, это борьба умов, борьба двух идеологий. Красная армия за опыт Первой Мировой войны не держалась. На смену нынешним неведомым силам, преследующим собственные эгоистические интересы сталкивающим во имя их удовлетворения целые народы и государства, придут новые, столь же ненасытные и агрессивные… А мы… мы, если подбирая наиболее понятные аналогии, нас можно сравнить с разгонными двигателями современных космических ракет. А ты ведь в курсе, что с ними потом происходит?

Кирилл улыбнулся:

— Их отстреливают, Ганс Альфредович, простите за каламбур.

— Вам бы, молодежи, только бы хиханьки, да хаханьки! — Поморщился Урфин, — а ведь они не упустят шанс убрать меня с дороги. Знаешь, капраз, я предпочёл бы остаться один на один с жрецом-вайделотом в запретном Священном лесу, чем…