- И в какой тональности? - пошутила Надя.
- В минорной! - серьезно ответил парень.
- Ну, это я и без тебя знаю! - сказала Надя беспечно. - Я в музыкальной школе училась. Кто же плачет в мажоре? - Ей не нужен был этот разговор, но сердиться на парня у Нади не получалось.
- А знаете что! Приходите на наш концерт... Вы музыку любите? Симфоническую.
- Люблю, - призналась Надя. - А почему Вы меня решили пригласить? Вы всегда в троллейбусах на концерты приглашаете?
- Первый раз! -признался Наде парень. Так Вы придете? В консерваторию, в субботу, в шесть. Оркестр под управлением Светланова - знаете? Я там играю, на виолончели. У меня там соло во втором отделении... Приходите! - В Надиной руке оказалась карточка. - Это контрамарка. Она, правда, без места, но места всегда есть. Вы на 10-й ряд садитесь, слева от прохода, видно там - не очень, зато хорошо слышно.
... Дождавшись, когда наполнится ванна, Надя с головой погрузилась в пушистую зеленоватую пену. Не надо ей было брать эту контрамарку! Никогда и ни за что! Но вот - взяла же... Значит, в субботу придется идти на концерт. Вместо Долины Родников. Машка, конечно, позвонит, будет выспрашивать, почему она не пришла. Еще подумает, что - из-за Лешки... Вот черт! И Олег будет звонить! «Я не смогу, - скажет им Надя. - Я в субботу на концерт иду. Виолончелист знакомый пригласил, из оркестра Светланова. Я не могла отказать, он бы обиделся, расстроился... А ему нельзя расстраиваться, у него там соло, во второй части...» - Вот так, пожалуй, будет неплохо! - похвалила себя Надя.
Концерт состоялся в субботу - в ту самую субботу, когда группа Левашова ушла в Долину Родников - без Нади. Собственно, она и не собиралась идти, но когда наступил вечер пятницы, допоздна просидела на кухне - ждала звонка. Но никто не позвонил, даже Олежка - «отдел кадров». Забыли о ней, что ли? И Надя расстроилась. (Забегая вперед, скажу, что поход в Долину Родников намечен был в следующую субботу, и Надя ошиблась...).
В Большом зале Консерватории Надя бывала и раньше, но никогда - по контрамарке. У нее было странное ощущение причастности к некоему таинству, которое вот-вот произойдет... Надя сидела в 10-м ряду, слева от прохода, как велел хозяин контрамарки. Видно отсюда было и вправду не очень, но у нее был бинокль. Для концерта Надя выбрала строгое черное платье и аметистовые серьги. Черные туфли-лодочки довершали наряд. Театр был для Нади всегда - праздником. Она просто не могла пойти туда в повседневной одежде , пусть даже нарядной, как одевалось большинство.
Надя оглядела зал: публика, конечно, непрезентабельная, но именно здесь можно встретить настоящих меломанов, понимающих и любящих музыку. Ведь это же Консерватория - святая святых! Зрители - в основном женщины - пришли в этот «храм души» в сапогах и мятых юбках (даже погладить поленились!). Надя задохнулась от возмущения - в сапогах! На Рахманинова!
...Нет, в этом она была непреклонна: только платье, и непременно красивое и дорогое. И минимум украшений - тоже дорогих и стильных. И конечно, прическа! Сидевшие в зале женщины были сплошь с «конскими хвостами» (те, что помоложе) либо с пучками на затылке (те, что постарше). Надя называла их - кукишами. Кукиш на затылке! Убожество! У самой Нади никакой прически не было, она просто распустила волосы, скрепив их умопомрачительно красивой заколкой, которая очень подходила к аметистовым серьгам и потому - была куплена, невзирая на умопомрачительную цену (Надя заплатила, удивляясь самой себе). И роскошная заколка сверкала в Надиных - тоже роскошных - светлых волосах, привлекая завистливые взгляды. Взгляды ее не смущали - пусть смотрят, может, хоть одеваться научатся...
В кресло рядом с Надей присела женщина средних лет, изящная и со вкусом одетая. Она слегка улыбнулась Наде, здороваясь. Надя подумала, что ей повезло с соседкой: тихая интеллигентная «мадам», которая не будет во время концерта шелестеть программкой, разворачивать шоколадку и «изящно» сморкаться в надушенный до обморочного состояния платочек...
Наконец погасили свет, занавес мягко раздвинулся, оркестр заиграл - и для Нади перестал существовать этот зал, и эта сцена, и этот вечер, словно она перенеслась в другой мир. Надя жила в этом волшебном мире, и мир жил в ней - звучал, смеялся и грустил, радовался и страдал, надеялся и верил... Надя всегда так слушала музыку, по-другому она не умела. Она даже аплодировать не могла - не успевала вернуться из этого мира обратно в зрительный зал и смотрела удивленно: «Как? Что? Уже кончилось?»- А для нее еще продолжалась, еще звучала музыка...
Вот и сейчас - сидела, сцепив на коленях руки и уставясь в никуда.