- Да вон она!- Костя Левашов указал на белеющую в темноте палатку. - Это Борина. Ночевать у него будете. У него хорошая палатка, двухместная. Без пола только. В смысле, без дна.
- А как это - без дна? - засомневались Галя с Юлей. - Прямо на земле спать?!
- Зачем на земле? Боря там лапника настелил, спать «на перине» будете! А сам-то он где? - озирался Костя. Бориса поблизости не было. И Костя, окликнув его для ясности и не получив ответа, шепотом рассказал девчонкам давнюю историю, которая приключилась с Борей в одном из походов. И конечно, о знаменитой Борькиной «чуне». Чуня - меховой спальный мешок, мехом внутрь. В таких чунях возят зимой младенцев в колясках - в них всегда тепло, никакой мороз не страшен. Боря, правда, из младенческого возраста давно вышел, но в походы с ночлегом чуню таскал всегда, даже летом в ней спал! Над ним пробовали шутить, но Боря оказался непробиваемым и только смеялся в ответ: «Это вы всё - от зависти!». Ну что ты с ним будешь делать?!
Борис спал в своей чуне - как младенец. Добудиться его по утрам было сложно, и к завтраку он всегда выходил последним... И однажды Борю решили наказать: не стали его будить. После завтрака быстро собрались, сложили палатки (Борину палатку - тоже сложили!) и двинулись в путь, оставив Борю спать - в меховой чуне, под лучами утреннего солнышка...Проснулся Борис, когда солнце стояло почти в зените, и ему стало жарко - в чуне. Иначе бы - спал до вечера! Проснувшись, Борис удивленно щурился от солнышка и никак не мог сообразить, как оно ухитрилось забраться к нему в палатку. А палатка-то - тю-тю!
Борис догнал группу к обеду, когда они встали на привал. В котле уже клокотал суп, заменявшая стол клеенчатая скатерть поражала воображение устрашающим количеством бутербродов. «Вот же черт! - восхитился Костя. - Опять на готовенькое явился, как всегда! Ни завтрака не готовил, ни обеда...»
- Я, между прочим, не завтракал, вы же мне ничего не оставили, всё подчистую сожрали. За палатку спасибо - полдня тащили! Можете и дальше нести, я не против, - разрешил Борис. - А супа мне штрафной половник нальете, добавочный, иначе не дойду, ослаб я что-то...
Отсмеявшись, Юля с Галей пошли в указанном Костей направлении - искать палатку, и крикнули оттуда испуганно: «Ой, здесь входа нет! Вот так палатка, ни выхода, ни входа, ни дна...»
- Ни дна, ни покрышки! - закончил за них появившийся откуда-то Борис. - Вход с другой стороны, обойти надо! - крикнул он девчонкам. Они долго возились в палатке, устраиваясь и расстилая спальники. А когда вернулись к костру, приступили к Боре с расспросами: «А почему вход сзади? Все палатки входом к костру стоят, а Ваша...» - «А наша задом!» - перебил Юлю Борис. - Чтобы никто не подглядывал!» - подмигнул девчонкам Борис.
- А мне - куда? - спросила Костю Надя.
- Ты с нами ночуешь. Со мной и Леной.
Палаток всегда брали в обрез, чтобы легче нести, в двухместной помещались вчетвером, а то и впятером. Палатки всегда несли мужчины (как и костровые принадлежности, котлы, топоры и пилы). На долю девушек оставались продукты - на всю группу. Личные вещи и спальник каждый нес сам.
Сегодня палаток было пять. В первой ночевали Левашовы с Надей, во второй - Борис со своими «соседками по лестничной клетке», в третьей - помирившиеся к вечеру Рома со Светланой (у них была своя палатка, и к ним никто не просился на ночлег). Четвертую палатку занимали Олег со своим другом Валеркой, к ним присоединился Сергей. Машу с Катей увел в свою палатку Леша. Там горел фонарик и дружно вскрикивали: «Пардон, месье! Пардон, мадам!». И хохотали - тоже дружно.
В карты играют! - догадалась Надя. Она знала эту игру - дурацкую, но смешную. Колоду кладут на середину стола, крапом кверху. По очереди берут по одной карте, открывают и быстро кладут рядом с колодой. Если открылся валет, надо быстро сказать «Пардон, месье!», если выпала дама - «Пардон, мадам!». Королю следовало отдать честь, а по тузу хлопнуть ладонью. Тот, кто последним хлопал (отдавал честь, кричал «пардон...») - считался проигравшим и забирал все открытые карты. Играть полагалось быстро, так что игроки все время путались: валету отдавали честь, королю говорили «пардон», хлопали по шестерке вместо туза... За ошибки полагался штраф. Особенно «удавалась» партия под коньяк... Правда, коньяк у Левашова не приветствовался, а тем более в двухдневных походах, но Лешка ведь как Ватикан: государство в государстве. А может, никакого коньяка у них не было, играли «всухую», - отстраненно думала Надя. Она бы тоже - поиграла, но ее не пригласили. А Машка с Катькой хороши, подруги называется! - разозлилась Надя. И обиделась на весь свет.