Никита рассмеялся.
— Разве по себе скучают?
— Я да.
— Ну ты даешь! — Никита насмешливо смотрел на нее.
Он не походил на страдающего, покинутого ребенка. Дети не умеют притворяться. Минотавр опять ее обманул.
— Я водил папу к аругам.
— Арругиям, — машинально поправила Лаврова.
— Я так и сказал. Папа говорит, что ты все выдумала. Там нет золота. И римлян тоже никогда не было.
— И кому ты поверил?
— Тебе, — серьезно произнес ребенок. — Там же рядом речка, где моют золото.
Лаврова его обняла. Она мысленно поблагодарила Плиния Старшего, которого процитировала тогда почти наизусть. У Лавровой было полно таких книг. Она обожала читать их в детстве.
— Папа подарил мне фильм о золотоискателях. Только это на Аляске. Они моют золото в речке, в сите. Представляешь?
— Представляю, — рассмеялась Лаврова.
— Папа тоже не знает, что такое арругии.
— Это великий секрет. Про арругии знают только археологи, историки и один минералог.
— А, понял. Чтобы другие золото не нашли.
— Именно.
— Тамошнее золото наше. Это будет наш великий секрет. Лады?
— Лады.
Никита и Лаврова хлопнули друг друга по ладоням, как бывалые спортсмены.
Минотавр довез Никиту до дома. Лаврова, которую зайти не пригласили, осталась в машине. Минотавр вскоре вернулся, завел мотор, и «Хаммер» тронулся с места.
— Куда едем? — спросила Лаврова вспомнив дымящийся коктал в кафе, двуликом, как мифический Янус. От предвкушения у нее уже заранее текли слюнки.
— Ко мне.
Лаврова пододвинулась ближе к окошку. Минотавр никогда не оправдывал ее ожиданий. Ради Лавровой он не напрягался, с нее было достаточно поточного перепиха без увертюры.
— Я не поеду.
— Старая песня, — усмехнулся Минотавр.
— В новой аранжировке.
— Мне обратиться к продажным женщинам?
— У тебя хорошо получается и на халяву.
— Я же сказал. Назови таксу.
— Моя такса — отсутствие твоего присутствия. Не слишком дорого, правда?
Минотавр расхохотался.
— Вряд ли тебе будет везти, — злорадно заметила Лаврова.
— А мне и не надо.
Оставшийся путь до его квартиры они молчали. Минотавр подал ей руку, когда она выходила из «Хаммера».
— Спасибо, — бросила Лаврова и пошла ловить такси.
Глава 7
Время остановилось. Кто-то забыл перевернуть песочные часы. Лаврова жила в пустом аквариуме, плотно закрытом крышкой. В него забыли налить воду и поставить систему подачи воздуха. По ту сторону стекла, снаружи, разевали рты похожие на людей рыбы. Лаврова силилась их услышать, у нее ничего не получалось. Как положено рыбам, они были немы и жили собственной жизнью, безмолвно проносясь мимо Лавровой по своим важным рыбьим делам. Снаружи за стенками ее аквариума, цвели редкие экзотические водоросли. Они колыхались течением жизни, иногда бурно и строптиво волнуясь, иногда покорно и согласно сгибаясь. Лаврова пыталась их разглядеть сквозь мутные стенки аквариума, у нее опять ничего не выходило.
Ей оставалось только рассматривать произведения альтернативного искусства, созданные человеческим телом. Желтые булочки атеросклеротических бляшек, похожие на термитники пудинги туберкулезных гранулем, бледные гиалиновые леденцы, жирные селезеночные сардельки с полупрозрачными включениями сала, медово-коричные коврижки почек и слоеный торт из тромба, который кондитер до поры до времени прячет в разветвлениях сосудов.
Природа создала тромб, чтобы защитить человека, закупорить раненый сосуд, укрепить его стенку при аневризме. Тромб обвыкся в человеческом организме, осмотрелся и придумал себе маску, похожую на человека. Создал себе головку, гофрированное тельце, конечности, растущие в ветвях мелких сосудов. Наступило назначенное время, тромб убил своего хозяина, и кровь замерла навсегда. Глупый тромб не знал, что, уничтожая хозяина, он тем самым убивает себя.
По зеленой траве носился Никита, над ним высоко в небе реял воздушный змей. Он щурил раскосые глаза и скалился загадочной улыбкой далеких и древних юго-восточных чудовищ. Лаврова сидела обхватив колени и мечтательно смотрела в небо. Оно было прохладным и чистым. Если постучать по небу стеклянной палочкой, оно запоет, как драгоценный богемский хрусталь. Долго лететь в этом небе нельзя, можно легко замерзнуть. И тогда надо забраться в теплое ватное облако, завернуться в него, как в одеяло, и хорошенько отогреть свои крылья. Лаврова верила, что ее летающее счастье сейчас греется в самом большом, самом горячем ватном облаке. Стоит еще немного подождать, и отдохнувшее счастье к ней вернется.