— Поедем ко мне, — предложил он.
Лаврова не удивилась, она этого ждала. Она удивилась бы, если бы он поступил иначе.
Они приехали к нему на «Хаммере». Раньше Лаврова думала, что на «Хаммерах» разъезжают закомплексованные коротышки. Незнакомец не производил впечатления закомплексованного, но он был невысокого роста. Крепкий перец, далеко за сорок. Лаврова смотрела на его кисти, лежащие на руле, такими руками можно легко свернуть шею. Он вез ее к себе домой, глядя вперед, не проронив ни слова. Лаврова никогда не знакомилась с мужчинами в ночных клубах, ей это было не нужно. Она поехала с незнакомцем, потому что развязка еще не наступила. Хотелось узнать, что случится дальше. Она была любопытна, как зритель, пришедший на премьеру спектакля. Так же молча они поднялись на лифте на нужный этаж. Мужчина смотрел в сторону, будто жалея, что опрометчиво пригласил постороннего. Лаврову его затруднения подзадоривали.
Она сразу прошла в гостиную, на ходу сбросив с себя пальто. Пальто упало к его ногам. Он перешагнул через него, не подняв. Лаврова уселась в кресло и откинулась на спинку.
— Сапоги сними, — приказала она, блестя глазами.
Она думала, он откажется, вспылит, обругает, надает по щекам. Сделает то, чего она от него ждет. И он наклонил голову, как зверь перед схваткой. Лаврова увидела, как сузились его веки, дернулся кадык, жестко сомкнулись губы. Его глаза, покрытые толстой древесной корой, сжали расстояние между ним и Лавровой до миллиметра. Через мгновение он улыбнулся, впервые. Затем присел и расстегнул ее сапог. Он снимал ее сапоги вместе с чулками, а Лаврова смотрела на его голову. В гуще темных жестких волос серебрилась алюминием седина.
Лаврова проснулась в чужой постели.
«Минотавр, — подумала она. — Как я сразу не догадалась?»
Ее новый знакомец походил на мифического зверя как две капли воды.
Было раннее утро. Розовый шар весеннего солнца величественно выкатывался из-за горизонта, окрашивая невзрачную белую линкрусту своим нежным светом.
«Я выгляжу ужасно. Я всегда ужасно выгляжу с перепоя».
Лаврова прислушалась, безрезультатно пытаясь уловить звуки чужого дыхания за спиной. Она осторожно перевернулась. На кровати лежали только смятые, скомканные простыни и подушка без вмятины от головы. Было тихо. Так тихо, словно она осталась одна в незнакомой квартире.
«Ушел», — решила Лаврова и невольно почувствовала облегчение.
Она обмотала себя простыней, подхватила одежду, лежащую на черном, скинутом на пол одеяле, и пошла искать ванную, по пути разглядывая обстановку. Унылый хай-тек, никаких картин, аксессуаров. В этой квартире явно никто постоянно не жил. Наверняка она использовалась для кратких встреч с малознакомыми женщинами, Другими словами, для мимолетного поточного спаривания.
— Мужикам хорошо, — говорила мама подружки Лавровой. — Сунул, вынул и пошел.
Случайно Лаврова поймала свое отражение в огромном зеркале в прихожей. Северный утренний свет равнодушно выделил серый цвет кожи, синие круги под глазами. Она выглядела старше на десять лет. Оставляя свои проблемы в ночных клубах, она, как получалось, платила за это своей молодостью.
Горячий душ вернул румянец, но не вернул хорошего настроения. Она вяло натянула одежду и поплелась к выходу. Неожиданно Лаврова вздрогнула от щелчка. Она обернулась и увидела в глубине кухни Минотавра. Стоя к ней спиной, он наливал в кружку дымящуюся воду.
— Привет, — сказала она.
Не ответив и не обернувшись, он шагнул к окну. Она смотрела на него, он смотрел в окно. Она постояла у двери кухни и вышла, тихо захлопнув дверь чужой квартиры.
— Он не позвонит. — Лаврова вспомнила невинные ореховые глаза длинноногой девушки.
Глаза у Лавровой были старые, намного старше ее самой. Раньше муж называл ее глаза лучистыми, перед которыми нельзя устоять.
Лаврова чувствовала себя униженной. Это было странным. Она получила то, чего и ждала. И все же чувство унижения не проходило. Ее унизило то, что Минотавр занимался с ней любовью, закрыв глаза. Ее унизило то, что даже во время кульминации его лицо было бесстрастным и сосредоточенным. Ее унизило то, что он дисциплинированно делал свою поточную работу, не тратя времени на формальные чувства и слова, принятые среди людей, вступивших в необязательные отношения.
Он позвонил через неделю, в пятницу.
— Давай поужинаем вместе. Я заеду за тобой завтра около семи, — сказал он будничным голосом.
От неожиданности Лаврова согласилась. Она не верила, что он позвонит. Минотавр застал ее врасплох. Она не успела ничего придумать. Или не хотела ничего придумывать.